Меню
Главная
Форумы
Новые сообщения
Поиск сообщений
Наш YouTube
Пользователи
Зарегистрированные пользователи
Текущие посетители
Вход
Регистрация
Что нового?
Поиск
Поиск
Искать только в заголовках
От:
Новые сообщения
Поиск сообщений
Меню
Главная
Форумы
Раздел досуга с баней
Библиотека
Шукшин "Нечаянный выстрел"
JavaScript отключён. Чтобы полноценно использовать наш сайт, включите JavaScript в своём браузере.
Вы используете устаревший браузер. Этот и другие сайты могут отображаться в нём некорректно.
Вам необходимо обновить браузер или попробовать использовать
другой
.
Ответить в теме
Сообщение
<blockquote data-quote="Маруся" data-source="post: 385766" data-attributes="member: 1"><p>Нога была мертвая. Сразу была такой, с рожденья: тонкая, искривленная... висела, как высохшая плеть. Только чуть шевелилась.</p><p></p><p>До поры до времени Колька не придавал этому значения. Когда другие учились ходить на двух ногах, он научился на трех - и все. Костыли не мешали. Он рос вместе с другими ребятами, лазил по чужим огородам, играл в бабки - и как играл! - отставит один костыль, обопрется на него левой рукой, нацелится бац! - полдюжины бабок как век не было на кону.</p><p></p><p>Но шли годы. Колька вырастал в красивого крепкого парня. Костыли стали мешать. Его одногодки провожали уже девчонок из клуба, а он шагал по переулку один, поскрипывая двумя своими постылыми спутниками.</p><p></p><p>Внимательные умные глаза Кольки стали задумчивыми.</p><p></p><p>Соседских ребят каждый год провожали в армию: то одного, то другого, то сразу нескольких... Провожали шумно. Колька обычно стоял в сенях своего дома и смотрел в щелочку. Ему тоже хотелось в армию.</p><p></p><p>Один раз отец Кольки, Андрей Воронцов, колхозный механик, застал сына за таким занятием... Хотел незаметно пройти в дом, но Колька услышал шаги, обернулся.</p><p></p><p>- Ты чего тут? - как бы мимоходом спросил отец.</p><p></p><p>Колька покраснел.</p><p></p><p>- Так, - сказал он.</p><p></p><p>И пошел к своему верстачку (он чинил односельчанам часы - выучился у одного заезжего человека).</p><p></p><p>А время шло.</p><p></p><p>И случилось то, что случается со всеми: Колька полюбил.</p><p></p><p>Через дорогу от них, в небольшом домике с писаными ставнями, жила горластая девушка Глашка. Колька видел ее из окна каждый день. С утра до вечера носилась быстроногая Глашка по двору: то в погреб пробежит, то гусей из ограды выгоняет, то ругается с соседкой из-за свиньи, которая забралась в огород и попортила грядки... Весь день только ее и слышно по всей окраинке.</p><p></p><p>Однажды Колька смотрел на нее и ни с того ни с сего подумал: "Вот... была бы не такая красивая... жениться бы на ней, и все". И с того времени думал о Глашке каждый день. Это стало мучить. Какая-то сила поднимала его из-за верстачка и выводила на крыльцо.</p><p></p><p>- Глашка! - кричал он девушке. - Когда замуж-то выйдешь, телка такая?! Хоть бы гульнуть на твоей свадьбе!</p><p></p><p>- Не берет никто, Коля! - отвечала словоохотливая Глашка. - Я уж давно собралась!</p><p></p><p>"Ишь ты... какая", - думал Колька, и у него ласково темнели задумчивые серые глаза.</p><p></p><p>А над деревней синим огнем горело июльское небо. В горячих струях воздуха мерещилась сказка и радость. В воды рек опрокидывались зори и тихо гасли. И тишина стояла ночами... И сладко и больно сжимала грудь эта тишина.</p><p></p><p>Летом Колька спал в сарайчике, одна стена которого выходила на улицу.</p><p></p><p>Однажды к этой стене прислонилась парочка. Кольку ткнуло в сердце - он сразу почему-то узнал Глашку, хотя те, за стеной, долго сперва молчали. Потом он лежал и слушал их бессмысленный шепот и хихиканье. Он проклял в эту ночь свои костыли. Он плакал, уткнувшись в подушку. Он не мог больше так жить!</p><p></p><p>Когда совсем рассвело, он пошел к фельдшеру на дом. Он знал его - не один раз охотились и рыбачили вместе.</p><p></p><p>- Ты чего ни свет ни заря поднялся? - спросил фельдшер.</p><p></p><p>Колька сел на крыльцо, потыкал концом костыля в землю...</p><p></p><p>- Капсюлей нету лишних? У меня все кончились.</p><p></p><p>- Капсюлей? Надо посмотреть. - Фельдшер ушел в дом и через минуту вынес горстку капсюлей. - На.</p><p></p><p>Колька ссыпал капсюли в карман, закурил... Как-то странно внимательно, с кривой усмешкой посмотрел на фельдшера. Поднялся.</p><p></p><p>- Спасибо за капсюли.</p><p></p><p>- На здоровье. Сам бы поохотничал сейчас... - вздохнул фельдшер и почесал лысину. - Но... но отпуск только в августе.</p><p></p><p>Колька вышел за ворота, остановился. Долго стоял, глядя вдоль улицы.</p><p></p><p>Повернулся и пошел обратно.</p><p></p><p>- На капсюли-то, - сказал он фельдшеру. - У меня своих хоть отбавляй.</p><p></p><p>Фельдшер сделал брови "домиком":</p><p></p><p>- Что-то непонятно.</p><p></p><p>Колька нахмурился.</p><p></p><p>- Посмотри ногу... хочу протез попробовать. Надоело так.</p><p></p><p>- А-а. - Фельдшер глянул Кольке в глаза... и сам смутился. - Давай ее сюда.</p><p></p><p>Вместе долго рассматривали ногу</p><p></p><p>- Здесь чувствуешь?</p><p></p><p>- Чувствую.</p><p></p><p>- А здесь?</p><p></p><p>- Ну-ка еще... Чувствую.</p><p></p><p>- Пошевели. Еще. А теперь - вбок. Подвигай, подвигай. Так. - Фельдшер выпрямился. - Вообще-то... я тебе так скажу: попробуй. Я затрудняюсь сейчас точно сказать, но попробовать можно. Ее придется отнять вот по этих пор. Понимаешь?</p><p></p><p>- Понимаю,</p><p></p><p>- Попробуй. Сразу, может, конечно, не получится. Придется поработать. Понимаешь?</p><p></p><p>Колька пришел домой и стал собираться в дорогу - в город, в больницу. Матери не сказал, зачем едет, а отца вызвал на улицу и объяснил:</p><p></p><p>- Поеду ногу отрублю.</p><p></p><p>- То есть как? - Андрей вытаращил глаза.</p><p></p><p>- Протез хочу попробовать.</p><p></p><p>Через неделю Кольке отпилили ногу. Осталась култышка в двадцать семь сантиметров.</p><p></p><p>Когда рана малость поджила, он начал шевелить култышкой под одеялом тренировал.</p><p></p><p>Приехал отец попроведать. Долго сидел около койки... Не смотрел на обрубок: какая-никакая, все-таки была нога. Теперь вовсе никакой.</p><p></p><p>Потом Колька, не заезжая домой, отправился в Н-ск.</p><p></p><p>Домой явился через полмесяца... С какой-то длинной штукой в мешке.</p><p></p><p>Мать так и ахнула, увидев Кальку "без ноги". Колька засмеялся...</p><p></p><p>Развязал мешок и брякнул на пол сверкающий лаком протез.</p><p></p><p>- Вот... нога. Ноженция.</p><p></p><p>Все с интересом стали разглядывать протез. А Колька стоял в сторонке и улыбался: он уже насмотрелся на него дорогой.</p><p></p><p>- Блестит весь... Господи! - сказала мать.</p><p></p><p>Отец как механик забрал протез в руки и стал детально изучать.</p><p></p><p>- Добрая штука, - заключил он. - Не то что у деда Кузьмы - деревяшка.</p><p></p><p>Всем очень понравился протез. Все верили - и Колька верил, - что на таком-то протезе дурак пойдет. Уж очень добротно, точно, крепко, изящно он был сработан: весь так и сверкал лаком и всяческими пристежками и винтами.</p><p></p><p>- Когда попробуешь? - спросил отец, взвешивая протез на руке.</p><p></p><p>- Подживет нога хорошенько - попробую. Не велели торопиться.</p><p></p><p>Стояла темная ночь. Далеко-далеко мерцали зарницы.</p><p></p><p>Калька рано ушел в свой сарай. Лег и стал ждать.</p><p></p><p>Стихло во всей деревне.</p><p></p><p>Калька подождал еще немного, зажег лампу и стал надевать протез. Надел. Закурил... Курил и смотрел на протез.</p><p></p><p>- Ничего себе... ноженька. Хэх! - Улыбнулся.</p><p></p><p>Старательно погасил окурок. Встал. Его шатнуло в сторону, как пьяного. Он удержался руками за спинку кровати. Постоял, шагнул здоровой ногой. А левую, с протезом, не мог сдвинуть. Стал падать. Опять схватился за кровать... подтянул протезную ногу. Сердце сильно колотилось.</p><p></p><p>- Ничего. Придется, конечно, поработать, - сказал сам себе.</p><p></p><p>Еще одна попытка - нет. Левая нога не шагала. Тогда Колька далеко шагнул правой и что было силы рванулся всем телом вперед, подтягивая левую. Упал. Долго лежал, вцепившись руками в землю. Левая нога не шагала. Нисколько. Даже на полшажка.</p><p></p><p>- Ну ничего... Паразитка. С непривычки... - Поднялся. Еще попытка. И еще. Нет.</p><p></p><p>Колька устал.</p><p></p><p>- Перекурим это дело. - Он говорил зло. Он уже не верил в успех, но признаться в этом было страшно. Просто невозможно. Нет! Как же?..</p><p></p><p>Покурил и снова с остервенением стал пытаться пройти на протезе. И снова нет. Нет и нет.</p><p></p><p>Колька матерно выругался и лег на кровать. Ему бросилось в глаза ружье, висевшее на стенке, над кроватью... Он поднялся... И снова стал пробовать двигать левой ногой.</p><p></p><p>- Пойдешь, милая. Ну-ка... Оп-п! Паразитка! - тихо ругался он.</p><p></p><p>Натруженная култышка горела огнем, как сплошной нарыв. Колька отстегнул протез и стал дуть на култышку. Потом, превозмогая боль, снова пристегнул протез.</p><p></p><p>- А сейчас?.. Ну-ка!.. Опять нет?</p><p></p><p>Светало.</p><p></p><p>- Гадина, - сказал Колька и лег на кровать. И закрыл глаза, чтобы ничего не видеть. Чья-то сальная, безобразная морда склонилась над ним и улыбнулась поганым ртом. Колька открыл глаза... - Ах ты гадство, - тихо повторил он. И снял со стенки ружье...</p><p></p><p>Отец узнал о несчастье на другой день, к вечеру (он ездил в район насчет запасных частей). Ему сказали, когда он подъезжал к дому. Он развернул коня и погнал в больницу.</p><p></p><p>- Сейчас лучше бы не надо, - пояснил приезжий доктор. - Сейчас он...</p><p></p><p>Отец отстранил доктора и пошел в палату.</p><p></p><p>Колька лежал на спине весь забинтованный... Бледный, незнакомый какой-то как чужой. Он был совсем безнадежный на вид. В палате пахло йодом.</p><p></p><p>Отец вспотел от горя.</p><p></p><p>- Попросил бы меня - я бы попал куда надо... Чтоб сразу уж... - Голос отца подсекся... Он вытер со лба пот, сел на табуретку рядом с кроватью.</p><p></p><p>Колька скосил на него глаза... Пошевелил губами...</p><p></p><p>- Болит? - спросил отец.</p><p></p><p>Колька прикрыл глаза: болит.</p><p></p><p>- Ээ... - Отец поднялся и пошел из палаты.</p><p></p><p>- Вот как обстоит дело: все зависит от того, как сильно захочет жить он сам. Понимаете? Сам организм должен...</p><p></p><p>Отец обезумел от горя: взял доктора за грудки:</p><p></p><p>- А ты для чего здесь? Организм!..</p><p></p><p>- Не нужно так. Отпустите. Мы сделаем все, что можно будет сделать.</p><p></p><p>Отец отпустил доктора, хотел еще раз войти в палату, но перед самой дверью остановился, постоял... и пошел из больницы. Он уже далеко отошел, потом вспомнил, что приехал сюда на лошади. Вернулся, сел на дрожки, подстегнул коня...</p><p></p><p>Мать Кольки лежала в постели - захворала с горя.</p><p></p><p>- Как он там? - слабым голосом спросила она мужа, когда тот вошел в избу.</p><p></p><p>- Если помрет, тебе тоже несдобровать. Убью. Возьму топор и зарублю. Андрей был бледный и страшный в своем отчаянии.</p><p></p><p>Мать заплакала.</p><p></p><p>- Господи, Господи...</p><p></p><p>- Господи, Господи!.. Только и знаешь своего Господа! Одного ребенка не могла родить как следует... с двумя ногами! Я этому твоему Господу шею сейчас сверну - Андрей снял с божницы икону Николая-угодника и трахнул ее об пол. Вот ему!.. Гад такой!</p><p></p><p>- Андрюша!.. Господи... Это из-за Глашки он. Полюбилась она ему, змея подколодная... Был парень как парень, а тут как иглу съел.</p><p></p><p>Андрей некоторое время тупо смотрел на жену.</p><p></p><p>- Какую Глашку?</p><p></p><p>- Какую Глашку!.. Одна у нас Глашка.</p><p></p><p>Андрей повернулся и побежал к Глашке.</p><p></p><p>- Дядя Андрей, миленький!.. Да неужели из-за меня это он? А что делать-то теперь?</p><p></p><p>- Он поправится. - Андрей шаркнул ладонью по щеке. - Если бы ему сказать... кхе... он бы поправился. И за такого, мол, пойду... Врач говорит: сам захочет если... Соври ему. А?</p><p></p><p>Глашка заплакала.</p><p></p><p>- Не могу я. Мне его до смерти самой жалко, а не могу. Другому сказала уж...</p><p></p><p>Андрей поднялся:</p><p></p><p>- Ты только не реви... Моду взяли: чуть чего, так реветь сразу. Не можешь - значит, не можешь. Чего плакать-то? Не говори никому, что я был у тебя. Андрей снова пошел в больницу</p><p></p><p>Колька лежал в том же положении, смотрел в потолок, вытянув вдоль тела руки.</p><p></p><p>- Был сейчас дома... - Андрей погладил жесткой ладонью тугой сгиб колена... поправил голенище сапога. - К Глашке зашел по пути...</p><p></p><p>Колька повел на отца удивленные глаза.</p><p></p><p>- Плачет она. Что же, говорит, он, дурак такой, не сказал мне ничего. Я бы, говорит, с радостью пошла за него...</p><p></p><p>Колька слабо зарумянился в скулах... закрыл глаза и больше не открывал их.</p><p></p><p>Отец сидел и ждал, долго ждал: не понимал, почему сын не хочет слушать.</p><p></p><p>- Сынок, - позвал он.</p><p></p><p>- Не надо, - одними губами сказал Колька. Глаз не открыл. - Не ври, тятя... а то и так стыдно.</p><p></p><p>Андрей поднялся и пошел из палаты, сгорбившись. Недалеко от больницы повстречал Глашку. Та бежала ему навстречу</p><p></p><p>- Скажу я ему, дядя Андрей... пусть! Скажу, что согласная, - пусть поправляется.</p><p></p><p>- Не надо, - сказал Андрей. Хмуро посмотрел себе под ноги. - Он так поправится. Врать будем - хуже.</p><p></p><p>Колька поправился.</p><p></p><p>Через пару недель он уже сидел в кровати и ковырялся пинцетом в часах сосед по палате попросил посмотреть.</p><p></p><p>В окна палаты в упор било яркое солнце. Августовский полдень вызванивал за окнами светлую тихую музыку жизни. Пахло мятой и крашеной жестью, догоряча нагретой солнцем. В больничном дворе то и дело горланил одуревший от жары петух.</p><p></p><p>- Не зря он так орет, - сказал кто-то. - Курица ему изменила. Я сам видел: подошел красный петух, взял ее под крылышко и увел.</p><p></p><p>- А этот куда смотрел, который орет сейчас?</p><p></p><p>- Этот?.. Он в командировке был - в соседней ограде.</p><p></p><p>Колька тихонько хохотал, уткнувшись в подушку. Когда его кто-нибудь спрашивал, как это с ним получилось, Колька густо краснел и отвечал неохотно:</p><p></p><p>- Нечаянно. - И склонялся к часам.</p><p></p><p>Отец каждый день приходил в больницу... Подолгу сидел на табуретке, около кровати. Смотрел, как сын ковыряется в часах.</p><p></p><p>- Как там, дома? - спрашивал Колька.</p><p></p><p>- Ничего. В порядке. Потеряешь колесико-то... - Отец с трудом ловил на одеяле крошечное колесико и подавал сыну.</p><p></p><p>- Это маятник называется.</p><p></p><p>- До чего же махонькое! Как только ухитряются делать такие?</p><p></p><p>- Делают. На заводе все делают.</p><p></p><p>- Меня, например, хоть убей, ни в жизнь не сделал бы такое.</p><p></p><p>Колька улыбался:</p><p></p><p>- То ты. А там умеют.</p><p></p><p>Андрей тоже улыбался... гладил ладонью колено и говорил:</p><p></p><p>- Да... там - конечно... Там умеют. Там все умеют.</p></blockquote><p></p>
[QUOTE="Маруся, post: 385766, member: 1"] Нога была мертвая. Сразу была такой, с рожденья: тонкая, искривленная... висела, как высохшая плеть. Только чуть шевелилась. До поры до времени Колька не придавал этому значения. Когда другие учились ходить на двух ногах, он научился на трех - и все. Костыли не мешали. Он рос вместе с другими ребятами, лазил по чужим огородам, играл в бабки - и как играл! - отставит один костыль, обопрется на него левой рукой, нацелится бац! - полдюжины бабок как век не было на кону. Но шли годы. Колька вырастал в красивого крепкого парня. Костыли стали мешать. Его одногодки провожали уже девчонок из клуба, а он шагал по переулку один, поскрипывая двумя своими постылыми спутниками. Внимательные умные глаза Кольки стали задумчивыми. Соседских ребят каждый год провожали в армию: то одного, то другого, то сразу нескольких... Провожали шумно. Колька обычно стоял в сенях своего дома и смотрел в щелочку. Ему тоже хотелось в армию. Один раз отец Кольки, Андрей Воронцов, колхозный механик, застал сына за таким занятием... Хотел незаметно пройти в дом, но Колька услышал шаги, обернулся. - Ты чего тут? - как бы мимоходом спросил отец. Колька покраснел. - Так, - сказал он. И пошел к своему верстачку (он чинил односельчанам часы - выучился у одного заезжего человека). А время шло. И случилось то, что случается со всеми: Колька полюбил. Через дорогу от них, в небольшом домике с писаными ставнями, жила горластая девушка Глашка. Колька видел ее из окна каждый день. С утра до вечера носилась быстроногая Глашка по двору: то в погреб пробежит, то гусей из ограды выгоняет, то ругается с соседкой из-за свиньи, которая забралась в огород и попортила грядки... Весь день только ее и слышно по всей окраинке. Однажды Колька смотрел на нее и ни с того ни с сего подумал: "Вот... была бы не такая красивая... жениться бы на ней, и все". И с того времени думал о Глашке каждый день. Это стало мучить. Какая-то сила поднимала его из-за верстачка и выводила на крыльцо. - Глашка! - кричал он девушке. - Когда замуж-то выйдешь, телка такая?! Хоть бы гульнуть на твоей свадьбе! - Не берет никто, Коля! - отвечала словоохотливая Глашка. - Я уж давно собралась! "Ишь ты... какая", - думал Колька, и у него ласково темнели задумчивые серые глаза. А над деревней синим огнем горело июльское небо. В горячих струях воздуха мерещилась сказка и радость. В воды рек опрокидывались зори и тихо гасли. И тишина стояла ночами... И сладко и больно сжимала грудь эта тишина. Летом Колька спал в сарайчике, одна стена которого выходила на улицу. Однажды к этой стене прислонилась парочка. Кольку ткнуло в сердце - он сразу почему-то узнал Глашку, хотя те, за стеной, долго сперва молчали. Потом он лежал и слушал их бессмысленный шепот и хихиканье. Он проклял в эту ночь свои костыли. Он плакал, уткнувшись в подушку. Он не мог больше так жить! Когда совсем рассвело, он пошел к фельдшеру на дом. Он знал его - не один раз охотились и рыбачили вместе. - Ты чего ни свет ни заря поднялся? - спросил фельдшер. Колька сел на крыльцо, потыкал концом костыля в землю... - Капсюлей нету лишних? У меня все кончились. - Капсюлей? Надо посмотреть. - Фельдшер ушел в дом и через минуту вынес горстку капсюлей. - На. Колька ссыпал капсюли в карман, закурил... Как-то странно внимательно, с кривой усмешкой посмотрел на фельдшера. Поднялся. - Спасибо за капсюли. - На здоровье. Сам бы поохотничал сейчас... - вздохнул фельдшер и почесал лысину. - Но... но отпуск только в августе. Колька вышел за ворота, остановился. Долго стоял, глядя вдоль улицы. Повернулся и пошел обратно. - На капсюли-то, - сказал он фельдшеру. - У меня своих хоть отбавляй. Фельдшер сделал брови "домиком": - Что-то непонятно. Колька нахмурился. - Посмотри ногу... хочу протез попробовать. Надоело так. - А-а. - Фельдшер глянул Кольке в глаза... и сам смутился. - Давай ее сюда. Вместе долго рассматривали ногу - Здесь чувствуешь? - Чувствую. - А здесь? - Ну-ка еще... Чувствую. - Пошевели. Еще. А теперь - вбок. Подвигай, подвигай. Так. - Фельдшер выпрямился. - Вообще-то... я тебе так скажу: попробуй. Я затрудняюсь сейчас точно сказать, но попробовать можно. Ее придется отнять вот по этих пор. Понимаешь? - Понимаю, - Попробуй. Сразу, может, конечно, не получится. Придется поработать. Понимаешь? Колька пришел домой и стал собираться в дорогу - в город, в больницу. Матери не сказал, зачем едет, а отца вызвал на улицу и объяснил: - Поеду ногу отрублю. - То есть как? - Андрей вытаращил глаза. - Протез хочу попробовать. Через неделю Кольке отпилили ногу. Осталась култышка в двадцать семь сантиметров. Когда рана малость поджила, он начал шевелить култышкой под одеялом тренировал. Приехал отец попроведать. Долго сидел около койки... Не смотрел на обрубок: какая-никакая, все-таки была нога. Теперь вовсе никакой. Потом Колька, не заезжая домой, отправился в Н-ск. Домой явился через полмесяца... С какой-то длинной штукой в мешке. Мать так и ахнула, увидев Кальку "без ноги". Колька засмеялся... Развязал мешок и брякнул на пол сверкающий лаком протез. - Вот... нога. Ноженция. Все с интересом стали разглядывать протез. А Колька стоял в сторонке и улыбался: он уже насмотрелся на него дорогой. - Блестит весь... Господи! - сказала мать. Отец как механик забрал протез в руки и стал детально изучать. - Добрая штука, - заключил он. - Не то что у деда Кузьмы - деревяшка. Всем очень понравился протез. Все верили - и Колька верил, - что на таком-то протезе дурак пойдет. Уж очень добротно, точно, крепко, изящно он был сработан: весь так и сверкал лаком и всяческими пристежками и винтами. - Когда попробуешь? - спросил отец, взвешивая протез на руке. - Подживет нога хорошенько - попробую. Не велели торопиться. Стояла темная ночь. Далеко-далеко мерцали зарницы. Калька рано ушел в свой сарай. Лег и стал ждать. Стихло во всей деревне. Калька подождал еще немного, зажег лампу и стал надевать протез. Надел. Закурил... Курил и смотрел на протез. - Ничего себе... ноженька. Хэх! - Улыбнулся. Старательно погасил окурок. Встал. Его шатнуло в сторону, как пьяного. Он удержался руками за спинку кровати. Постоял, шагнул здоровой ногой. А левую, с протезом, не мог сдвинуть. Стал падать. Опять схватился за кровать... подтянул протезную ногу. Сердце сильно колотилось. - Ничего. Придется, конечно, поработать, - сказал сам себе. Еще одна попытка - нет. Левая нога не шагала. Тогда Колька далеко шагнул правой и что было силы рванулся всем телом вперед, подтягивая левую. Упал. Долго лежал, вцепившись руками в землю. Левая нога не шагала. Нисколько. Даже на полшажка. - Ну ничего... Паразитка. С непривычки... - Поднялся. Еще попытка. И еще. Нет. Колька устал. - Перекурим это дело. - Он говорил зло. Он уже не верил в успех, но признаться в этом было страшно. Просто невозможно. Нет! Как же?.. Покурил и снова с остервенением стал пытаться пройти на протезе. И снова нет. Нет и нет. Колька матерно выругался и лег на кровать. Ему бросилось в глаза ружье, висевшее на стенке, над кроватью... Он поднялся... И снова стал пробовать двигать левой ногой. - Пойдешь, милая. Ну-ка... Оп-п! Паразитка! - тихо ругался он. Натруженная култышка горела огнем, как сплошной нарыв. Колька отстегнул протез и стал дуть на култышку. Потом, превозмогая боль, снова пристегнул протез. - А сейчас?.. Ну-ка!.. Опять нет? Светало. - Гадина, - сказал Колька и лег на кровать. И закрыл глаза, чтобы ничего не видеть. Чья-то сальная, безобразная морда склонилась над ним и улыбнулась поганым ртом. Колька открыл глаза... - Ах ты гадство, - тихо повторил он. И снял со стенки ружье... Отец узнал о несчастье на другой день, к вечеру (он ездил в район насчет запасных частей). Ему сказали, когда он подъезжал к дому. Он развернул коня и погнал в больницу. - Сейчас лучше бы не надо, - пояснил приезжий доктор. - Сейчас он... Отец отстранил доктора и пошел в палату. Колька лежал на спине весь забинтованный... Бледный, незнакомый какой-то как чужой. Он был совсем безнадежный на вид. В палате пахло йодом. Отец вспотел от горя. - Попросил бы меня - я бы попал куда надо... Чтоб сразу уж... - Голос отца подсекся... Он вытер со лба пот, сел на табуретку рядом с кроватью. Колька скосил на него глаза... Пошевелил губами... - Болит? - спросил отец. Колька прикрыл глаза: болит. - Ээ... - Отец поднялся и пошел из палаты. - Вот как обстоит дело: все зависит от того, как сильно захочет жить он сам. Понимаете? Сам организм должен... Отец обезумел от горя: взял доктора за грудки: - А ты для чего здесь? Организм!.. - Не нужно так. Отпустите. Мы сделаем все, что можно будет сделать. Отец отпустил доктора, хотел еще раз войти в палату, но перед самой дверью остановился, постоял... и пошел из больницы. Он уже далеко отошел, потом вспомнил, что приехал сюда на лошади. Вернулся, сел на дрожки, подстегнул коня... Мать Кольки лежала в постели - захворала с горя. - Как он там? - слабым голосом спросила она мужа, когда тот вошел в избу. - Если помрет, тебе тоже несдобровать. Убью. Возьму топор и зарублю. Андрей был бледный и страшный в своем отчаянии. Мать заплакала. - Господи, Господи... - Господи, Господи!.. Только и знаешь своего Господа! Одного ребенка не могла родить как следует... с двумя ногами! Я этому твоему Господу шею сейчас сверну - Андрей снял с божницы икону Николая-угодника и трахнул ее об пол. Вот ему!.. Гад такой! - Андрюша!.. Господи... Это из-за Глашки он. Полюбилась она ему, змея подколодная... Был парень как парень, а тут как иглу съел. Андрей некоторое время тупо смотрел на жену. - Какую Глашку? - Какую Глашку!.. Одна у нас Глашка. Андрей повернулся и побежал к Глашке. - Дядя Андрей, миленький!.. Да неужели из-за меня это он? А что делать-то теперь? - Он поправится. - Андрей шаркнул ладонью по щеке. - Если бы ему сказать... кхе... он бы поправился. И за такого, мол, пойду... Врач говорит: сам захочет если... Соври ему. А? Глашка заплакала. - Не могу я. Мне его до смерти самой жалко, а не могу. Другому сказала уж... Андрей поднялся: - Ты только не реви... Моду взяли: чуть чего, так реветь сразу. Не можешь - значит, не можешь. Чего плакать-то? Не говори никому, что я был у тебя. Андрей снова пошел в больницу Колька лежал в том же положении, смотрел в потолок, вытянув вдоль тела руки. - Был сейчас дома... - Андрей погладил жесткой ладонью тугой сгиб колена... поправил голенище сапога. - К Глашке зашел по пути... Колька повел на отца удивленные глаза. - Плачет она. Что же, говорит, он, дурак такой, не сказал мне ничего. Я бы, говорит, с радостью пошла за него... Колька слабо зарумянился в скулах... закрыл глаза и больше не открывал их. Отец сидел и ждал, долго ждал: не понимал, почему сын не хочет слушать. - Сынок, - позвал он. - Не надо, - одними губами сказал Колька. Глаз не открыл. - Не ври, тятя... а то и так стыдно. Андрей поднялся и пошел из палаты, сгорбившись. Недалеко от больницы повстречал Глашку. Та бежала ему навстречу - Скажу я ему, дядя Андрей... пусть! Скажу, что согласная, - пусть поправляется. - Не надо, - сказал Андрей. Хмуро посмотрел себе под ноги. - Он так поправится. Врать будем - хуже. Колька поправился. Через пару недель он уже сидел в кровати и ковырялся пинцетом в часах сосед по палате попросил посмотреть. В окна палаты в упор било яркое солнце. Августовский полдень вызванивал за окнами светлую тихую музыку жизни. Пахло мятой и крашеной жестью, догоряча нагретой солнцем. В больничном дворе то и дело горланил одуревший от жары петух. - Не зря он так орет, - сказал кто-то. - Курица ему изменила. Я сам видел: подошел красный петух, взял ее под крылышко и увел. - А этот куда смотрел, который орет сейчас? - Этот?.. Он в командировке был - в соседней ограде. Колька тихонько хохотал, уткнувшись в подушку. Когда его кто-нибудь спрашивал, как это с ним получилось, Колька густо краснел и отвечал неохотно: - Нечаянно. - И склонялся к часам. Отец каждый день приходил в больницу... Подолгу сидел на табуретке, около кровати. Смотрел, как сын ковыряется в часах. - Как там, дома? - спрашивал Колька. - Ничего. В порядке. Потеряешь колесико-то... - Отец с трудом ловил на одеяле крошечное колесико и подавал сыну. - Это маятник называется. - До чего же махонькое! Как только ухитряются делать такие? - Делают. На заводе все делают. - Меня, например, хоть убей, ни в жизнь не сделал бы такое. Колька улыбался: - То ты. А там умеют. Андрей тоже улыбался... гладил ладонью колено и говорил: - Да... там - конечно... Там умеют. Там все умеют. [/QUOTE]
Вставить цитаты…
Проверка
Ответить
Главная
Форумы
Раздел досуга с баней
Библиотека
Шукшин "Нечаянный выстрел"
