Меню
Главная
Форумы
Новые сообщения
Поиск сообщений
Наш YouTube
Пользователи
Зарегистрированные пользователи
Текущие посетители
Вход
Регистрация
Что нового?
Поиск
Поиск
Искать только в заголовках
От:
Новые сообщения
Поиск сообщений
Меню
Главная
Форумы
Раздел досуга с баней
Библиотека
Роббинс "Парк Авеню 79"
JavaScript отключён. Чтобы полноценно использовать наш сайт, включите JavaScript в своём браузере.
Вы используете устаревший браузер. Этот и другие сайты могут отображаться в нём некорректно.
Вам необходимо обновить браузер или попробовать использовать
другой
.
Ответить в теме
Сообщение
<blockquote data-quote="Маруся" data-source="post: 387264" data-attributes="member: 1"><p><span style="font-size: 15px"><strong>7</strong></span></p><p><span style="font-size: 15px"></span></p><p>Прохладные утренние лучи прорвались в узкую щель между домами и осветили убогую обстановку небольшой квартирки.</p><p></p><p>Тихонько отворив дверь, Кэтти заглянула в детскую. Личико спящей Марии казалось мягким и беспомощным, как у маленького ребенка, а тихое дыхание — почти незаметным. Кэтти знала свою дочь именно такой — прелестной доброй девочкой. И вот теперь... что-то разрушилось, что-то сломалось.</p><p></p><p>Она на цыпочках подошла к колыбельке сына, осторожно ощупала ребенка. К удивлению, пеленки были сухими, но от прикосновения малыш зашевелился и несколько раз пискнул. Кэтти быстро посмотрела на дочь — так и есть, Мария проснулась.</p><p></p><p>— Доброе утро, мама.</p><p></p><p>Кэтти обиженно поджала губы. Вчера дочка заставила ее поволноваться, явившись домой в одиннадцатом часу ночи.</p><p></p><p>Мария отбросила одеяло и потянулась. Оказалось, что она спала совершенно голой. Некоторое время Кэтти завороженно рассматривала удивительно белую кожу на груди дочери, неестественно белую в сравнении с густым загаром плеч, потом стыдливо отвернулась:</p><p></p><p>— Мария! Сейчас же оденься! Сколько раз говорила, чтобы ты не ложилась в постель без одежды! Это безнравственно!</p><p></p><p>— Но, мама, сейчас даже без одежды жарко спать! Как в пекле. Да и кто меня может увидеть?</p><p></p><p>— Может увидеть или нет — какая разница? Запомни, спать голой просто неприлично. Так ведут себя только животные.</p><p></p><p>Девушка молча поднялась, достала из комода и нехотя надела пижамную куртку. Наряд едва доставал ей до бедер, однако Марию это совершенно не смущало. Она подошла к матери и чмокнула ее в щеку.</p><p></p><p>— Не сердись, мамочка.</p><p></p><p>Кэтти попыталась сурово нахмурить брови, но в конце концов не выдержала и улыбнулась:</p><p></p><p>— Не подлизывайся, лиса. Я знаю твои фокусы.</p><p></p><p>Беззаботно рассмеявшись, Мария потерлась щекой о материнское плечо.</p><p></p><p>— А я вчера ездила на пляж. Видишь, какой загар.</p><p></p><p>— Вижу-вижу.</p><p></p><p>Кэтти открыла рот, чтобы выспросить подробности, но дочь ее опередила.</p><p></p><p>— Представляешь, у друзей Фрэнси дом в Кони-Айленде, в Морских Воротах.</p><p></p><p>Эти слова буквально потрясли Кэтти. Она всплеснула руками:</p><p></p><p>— О! Морские Ворота! Такой богатый район! Родители этой подружки, видать, очень богатые.</p><p></p><p>— Да, у них куча денег. А в Нью-Йорке они живут на Парк Авеню.</p><p></p><p>Мария предпочла не уточнять, кто именно живет в Кони-Айленде: подружка или друг. К счастью, в этот момент заплакал ребенок, и разговор сам собой прервался. Вынув малыша из колыбельки, Кэтти прижала его к груди и поверх пушистой головки строго посмотрела на дочь:</p><p></p><p>— Все равно ты поступила скверно. Прежде чем куда-нибудь ехать, девочка твоего возраста должна зайти домой и предупредить родителей. Я ужасно волновалась.</p><p></p><p>— Не было ни секунды, мам. Мы рванули сразу после школы.</p><p></p><p>— Ну хорошо... А почему ты явилась так поздно?</p><p></p><p>Кэтти положила младенца в постель, перепеленала.</p><p></p><p>— Пришлось остаться на ужин...</p><p></p><p>Кэтти скользнула взглядом по оживленному лицу Марии:</p><p></p><p>— Больше никогда не делай так. Отец так волновался. Мы оба...</p><p></p><p>Девушка перестала улыбаться, в глазах появился недобрый блеск:</p><p></p><p>— Зачем это я ему понадобилась? Пиво кончилось, что ли?</p><p></p><p>— Мария! Разве можно говорить такие гадости о своем отце?</p><p></p><p>Девушка спокойно подошла к шкафу, достала вытертый халатик, накинула на плечи, потом повернулась к матери и отчеканила:</p><p></p><p>— Он — не мой отец. Запомни.</p><p></p><p>Кэтти тяжело вздохнула:</p><p></p><p>— Ну что ты все время твердишь: не мой отец, не мой отец. Питер любит нас и мечтает подружиться с тобой. Разве он виноват в том, что ты ни разу не захотела с ним поговорить по-человечески?</p><p></p><p>Мария словно оглохла. Она молча взяла с комода зубную щетку и на ходу бросила матери:</p><p></p><p>— Отдохни. Я сама приготовлю Питеру еду.</p><p></p><p>На кухне девушка налила в кастрюльку воды, поставила туда бутылочку с молоком и водрузила все это на плиту. За несколько минут умылась и с теплой бутылочкой вернулась в детскую.</p><p></p><p>Мать поднялась с постели.</p><p></p><p>— Покорми Питера, ладно? И быстрее иди завтракать, а то опоздаешь в школу.</p><p></p><p>Кэтти вышла. Мария наклонилась к малышу, показала ему бутылочку и ласково пропела:</p><p></p><p>— Ну, хочешь кушать, Питер? Хочешь? Конечно, хочешь.</p><p></p><p>В темных глазенках вспыхнул огонек осмысленного выражения. Пухлые ручки потянулись к бутылочке, слюнявый ротик растянулся в беззубой улыбке.</p><p></p><p>— Ты мой хорошенький...</p><p></p><p>Надев на бутылочку соску, она сунула ее ребенку. Маленький Питер радостно хрюкнул, сжал резинку голыми деснами и сосредоточенно зачмокал.</p><p></p><p>Мария внимательно оглядела малыша:</p><p></p><p>— А ну-ка скажи, свалишься ты отсюда или нет, пока сестра будет одеваться? Я думаю, не свалишься.</p><p></p><p>Девушка погладила младенца по мягкому животику, достала из шкафа одежду, скинула пижамную куртку. Мурлыча под нос модную песенку, натянула трусики и уже взяла лифчик, но тут почувствовала на себе чей-то липкий взгляд и опустила руку. Медленно подняла глаза к висящему перед ней зеркалу. В тусклом стекле отражалась открытая дверь детской, часть кухни и сидящий возле стола отчим. Он жадно разглядывал девушку. Мария презрительно ухмыльнулась, не торопясь надела лифчик, потом подошла к двери и смерила отчима ненавидящим взглядом. Захлопнула дверь.</p><p></p><p>Брат и сестра закончили свои дела одновременно: девушка оделась, а младенец высосал положенное ему на завтрак молоко. С малышом на руках Мария вышла из детской. Отчима на кухне уже не было. Девушка отдала ребенка матери и села за стол. Перед ней стояла мисочка с неаппетитной слизистой массой.</p><p></p><p>— Опять овсянка?</p><p></p><p>— Между прочим, тебе овсянка очень полезна. Ешь.</p><p></p><p>Мария уныло сунула ложку в липкое варево. Больше всего ей сейчас хотелось курить, но при матери она этого делать не решалась. Придется потерпеть.</p><p></p><p>— Спасибо, я не голодна.</p><p></p><p>На кухню ввалился отчим — обрюзгший и раздраженный. Еще с порога он принялся отчитывать падчерицу:</p><p></p><p>— Что, овсянка слишком проста для твоего изысканного вкуса? Еще бы — плебейская еда. Может быть, ты предпочла бы яичницу с ветчиной?</p><p></p><p>Мария бросила на него враждебный взгляд.</p><p></p><p>— Честно говоря, я предпочла бы именно это.</p><p></p><p>Отчим неуклюже плюхнулся на стул, повернулся к Кэтти и прорычал:</p><p></p><p>— Каково, а? Поди, стыдится, что мы бедны и не трескаем по утрам яичницу с ветчиной?</p><p></p><p>Глаза девушки потемнели от гнева:</p><p></p><p>— А мы не были бы так бедны, если бы ты перестал лакать свое пиво и пошел зарабатывать деньги.</p><p></p><p>Питер обиженно вздохнул и заныл, обращаясь будто бы только к жене:</p><p></p><p>— Вот чего в ней нет, так это уважения к своим родителям. Одни оскорбления! Оно и понятно: где ей набраться чему-нибудь путному, если она шляется по ночам неизвестно с кем.</p><p></p><p>Мария вскинула голову:</p><p></p><p>— Своих родителей я уважаю! Но не тебя.</p><p></p><p>Кэтти хлопнула ладонью по столу:</p><p></p><p>— Мария! Замолчи!</p><p></p><p>Девушка раздраженно подвинула к себе миску:</p><p></p><p>— Пусть он не цепляется ко мне.</p><p></p><p>Пытаясь успокоиться, попробовала проглотить пресную холодную кашу. Отложила ложку. Кэтти не унималась.</p><p></p><p>— Отец прав. Ты не имеешь права ему грубить. Он заботится о тебе...</p><p></p><p>— Враки!</p><p></p><p>Мария вскочила из-за стола, грязная ложка свалилась на пол.</p><p></p><p>— Он заботится только об одном человеке — о самом себе. И больше ни о ком. Если бы твой замечательный муженек был мужчиной хоть наполовину, он ни за что не позволил бы тебе работать ночами. Да пойми же наконец — он пиявка. Пиявка!</p><p></p><p>Кэтти вскинула руку. Звонко хлопнула пощечина. Еще не осознав происшедшего, девушка прижала ладонь к пунцовой щеке. Минуту в кухне стояла мертвая тишина, потом Мария с ужасом выдохнула:</p><p></p><p>— Ты ударила... меня?</p><p></p><p>С трудом сдерживая рыдания, Кэтти попыталась говорить твердо, но голос дрожал:</p><p></p><p>— Да, чтобы научить уважать родителей.</p><p></p><p>Широко открытые глаза дочери наполнились слезами, и Кэтти умоляюще протянула к ней руки:</p><p></p><p>— Мария! Мария...</p><p></p><p>Девушка не заплакала и словно окаменела. Она посмотрела на мать холодно, отстраненно, будто видела впервые, потом отодвинулась, как отодвигаются от чужого человека.</p><p></p><p>— Мария!</p><p></p><p>— Извини, мама. Мне очень жаль.</p><p></p><p>Мария повернулась и тихо вышла из кухни, потом из квартиры. Хлопнула входная дверь.</p><p></p><p>Кэтти поняла, сердцем почувствовала, что дочь ушла от нее навсегда. Давясь рыданиями, она повернулась к мужу:</p><p></p><p>— Что я наделала! О, господи, что я натворила! Бедная моя девочка!</p><p></p><p>Питер не шелохнулся, будто весь этот крик не имел к нему никакого отношения. Он был спокоен, и только недобрая улыбка выдавала его торжество.</p><p></p><p>— Ты поступила правильно, Кэтти. Давно бы так.</p><p></p><p>Она перестала плакать.</p><p></p><p>— Думаешь, это поможет?</p><p></p><p>Питер глубокомысленно надул щеки:</p><p></p><p>— Да, конечно.</p><p></p><p>Кэтти внимательно посмотрела на Питера... В голове забрезжила слабая догадка, но как раз в эту минуту закричал ребенок. Она прижала к себе плачущего сынишку и застыла, глядя в одну точку. Ее раздирали сомнения.</p><p></p><p>О, как хотелось поверить в то, что она справедливо наказала Марию, в то, что другого выхода не было и ничего страшного не произошло, И чем больше Кэтти убеждала себя во всем этом, тем больнее ныло сердце от тяжелого предчувствия: случилось непоправимое.</p><p></p><p><span style="font-size: 15px"><strong>8</strong></span></p><p><span style="font-size: 15px"></span></p><p>Мария вошла в лавку как раз в тот момент, когда в будке возле входной двери зазвонил телефон.</p><p></p><p>— Не беспокойтесь, мистер Рэннис, я подойду. Это звонят мне.</p><p></p><p>Она сняла трубку, прикрыла ее ладонью:</p><p></p><p>— Алло.</p><p></p><p>Голос Росса спросил:</p><p></p><p>— Мария, это ты?</p><p></p><p>— Да.</p><p></p><p>Голос потеплел.</p><p></p><p>— Привет! Чем занимаешься?</p><p></p><p>— Ничем.</p><p></p><p>— Я собираюсь махнуть в Риверсайд Драйв. Там прохладно. Хочешь прокатиться?</p><p></p><p>— Хочу.</p><p></p><p>— Тогда я заеду за тобой прямо сейчас.</p><p></p><p>— Нет...</p><p></p><p>Мария задумалась:</p><p></p><p>— Мне надо переодеться. И вообще, давай встретимся где-нибудь в другом месте. Подальше от моего дома.</p><p></p><p>— Если хочешь, приходи в гараж на восемьдесят третьей улице между. Парк Авеню и Лексингтон Авеню.</p><p></p><p>— Хорошо. Я постараюсь там быть через полчаса. Привет.</p><p></p><p>— Пока.</p><p></p><p>В трубке послышался щелчок, потом короткие гудки. Мария вышла из будки. Подозрительно сощурив глаза, возле двери торчал мистер Рэннис.</p><p></p><p>— Кто звонил?</p><p></p><p>— Так, один приятель.</p><p></p><p>Он взял девушку за руку:</p><p></p><p>— Мария, хочешь шоколадку?</p><p></p><p>— Нет, спасибо.</p><p></p><p>Она хотела высвободиться, но старик еще крепче сжал пальцы:</p><p></p><p>— Про деньги я тебе сегодня не напоминаю.</p><p></p><p>Мария улыбнулась:</p><p></p><p>— И правильно делаете — у меня сегодня ни цента. И вообще, мне пора. Мать ждет.</p><p></p><p>Девушка вырвалась из цепкой клешни мистера Рэнниса и в два прыжка оказалась на пороге. Он едва успел крикнуть вдогонку:</p><p></p><p>— Мария, если захочешь чего-нибудь вкусного, сразу скажи. Все будет твое.</p><p></p><p>С улицы донесся веселый голосок:</p><p></p><p>— Спасибо, мистер Рэннис. Я запомню ваши слова.</p><p></p><p>Возле подъезда девушка столкнулась с выходившей из дома матерью, и Кэтти невольно засмотрелась на сверкающие под солнцем золотые волосы Марии.</p><p></p><p>— Здравствуй, дочка.</p><p></p><p>— Здравствуй, мама.</p><p></p><p>— Как дела в школе?</p><p></p><p>— Нормально.</p><p></p><p>— Что у тебя нового?</p><p></p><p>— А чего ты ждешь?</p><p></p><p>— Да нет, я просто спросила...</p><p></p><p>Кэтти хотела сказать, что сожалеет о случившемся, что за завтраком произошло ужасное недоразумение, но язык почему-то не слушался.</p><p></p><p>Мария, как ни в чем ни бывало, перевела разговор на другое:</p><p></p><p>— Куда ты идешь?</p><p></p><p>— Хочу пройтись по магазинам.</p><p></p><p>Кэтти солгала. Она собиралась идти к врачу, но говорить об этом дочери боялась, и на то были свои причины.</p><p></p><p>— Мария, а какие у тебя планы?</p><p></p><p>— Переоденусь и пойду к подруге. Заниматься.</p><p></p><p>— Постарайся не шуметь — малыш только что заснул.</p><p></p><p>— Хорошо.</p><p></p><p>Мария резко повернулась и, не сказав больше ни слова, вошла в подъезд. Поднявшись на свой этаж, она осторожно открыла дверь. В квартире стояла сонная тишина. Девушка на цыпочках подошла к гостиной — отчим, как всегда, дремал у раскрытого окна. Голова с разинутым ртом свесилась набок, возле ног валялась раскрытая газета.</p><p></p><p>Мария тихонько прошла в свою комнату. Раскинув пухлые лапки, уютно сопел в кроватке малыш. Она быстро сбросила с себя влажную от пота блузку и пошла на кухню. Там сняла лифчик, аккуратно повесила его на спинку стула, потом приоткрыла водопроводный кран. С тихим звоном в раковину ударила тоненькая струйка холодной воды. Через две минуты Мария смыла с себя мыло, наощупь нашла на гвозде полотенце. На растирание груди и плеч ушла еще минута. Не оборачиваясь, девушка потянулась за лифчиком — на спинке стула его не было. Голос отчима заставил ее вздрогнуть:</p><p></p><p>— Он упал, и мне пришлось его поднять. Возьми, Мария. Вот...</p><p></p><p>Поежившись под пристальным взглядом, девушка прикрыла грудь руками.</p><p></p><p>— Ну, спасибо. Выручил. Видно, он упал с таким грохотом, что ты, бедный, проснулся.</p><p></p><p>Питер улыбнулся, словно не заметил ее язвительного тона:</p><p></p><p>— Когда мы были совсем молодыми и жили у себя на родине, твоя мать была точно такой, как ты сейчас.</p><p></p><p>Мария ехидно прищурилась:</p><p></p><p>— А ты-то откуда знаешь, какой была моя мать? Она о тебе тогда и слыхом не слыхала.</p><p></p><p>Девушка решительно направилась в комнату, однако, отчим преградил ей дорогу:</p><p></p><p>— Мария, почему ты меня не любишь?</p><p></p><p>Она посмотрела в его оплывшее лицо прямым холодным взглядом:</p><p></p><p>— Я не могу видеть тебя... дома.</p><p></p><p>Питер неправильно понял эти слова:</p><p></p><p>— А если я пойду работать? Тогда ты полюбишь меня?</p><p></p><p>Мария пожала плечами:</p><p></p><p>— Не знаю. Все может быть.</p><p></p><p>— И мы станем друзьями?</p><p></p><p>Он притянул ее к себе и попытался поцеловать, но девушка вырвалась из липких рук и убежала.</p><p></p><p>Дверь за ней захлопнулась. Питер вытер потное лицо. В висках билась кровь. Ишь, сучонка! «Может быть»... Когда-нибудь у него лопнет терпение, и он покажет этой мерзавке!</p><p></p><p>Тяжело отдуваясь, Питер дотащился до холодильника и вынул очередную банку пива.</p><p></p><p><span style="font-size: 12px"><strong>* * *</strong></span></p><p>Кэтти сидела на длинной скамье возле кабинета врача, терпеливо ожидая своей очереди. Молодая сестра за деревянной стойкой сосредоточенно перебирала медицинские карты и время от времени вызывала пациенток. Легкость, с какой она выкрикивала любые, даже самые невероятные фамилии, не оставляла сомнений в ее опытности. Наконец Кэтти услышала:</p><p></p><p>— Миссис Мартине, кабинет номер четыре. Миссис Ритчик, кабинет номер пять.</p><p></p><p>Кэтти и ее соседка по лавке одновременно поднялись и, словно подбадривая друг друга, обменялись быстрыми улыбками. Женщина первой подошла к стойке, взяла свою карту. Через минуту она скрылась в кабинете номер четыре.</p><p></p><p>Кэтти обратилась к сестре:</p><p></p><p>— Я — миссис Ритчик.</p><p></p><p>Девушка скользнула по ней равнодушным взглядом:</p><p></p><p>— Первый визит?</p><p></p><p>Кэтти покачала головой:</p><p></p><p>— Нет, я уже была здесь... Когда родился Питер.</p><p></p><p>Сестра нетерпеливо тряхнула головой: господи, до чего люди бестолковы!</p><p></p><p>— Я спрашиваю, вы уже сдавали анализы?</p><p></p><p>— Нет.</p><p></p><p>Сестра сунула руку под стойку, вынула пузырек с широким горлом:</p><p></p><p>— Соберите мочу и отдайте доктору. Вот ваша карта.</p><p></p><p>Кэтти взяла бумажки, пузырек и вошла в кабинет номер пять. Там никого не было. Она разделась, аккуратно сложила одежду, присела на краешек табуретки. Ждать пришлось долго. Кэтти потеряла счет времени, когда с блокнотом в руках вошла ученица медсестры. Совсем молоденькая, почти девочка. Она задала миссис Ритчик множество вопросов, старательно записала ответы и, вырвав листок, ободряюще улыбнулась:</p><p></p><p>— Сейчас с вами побеседует доктор.</p><p></p><p>Примерно через полчаса в сопровождении двух ассистентов появился врач. Он пробежал глазами написанное в листке:</p><p></p><p>— Миссис Ритчик?</p><p></p><p>— Да, доктор.</p><p></p><p>— Меня зовут доктор Блек. Вы знаете срок своей беременности?</p><p></p><p>— Примерно... Месяц или два.</p><p></p><p>Безалаберные больные всегда вызывали в докторе непреодолимую досаду, однако он подавил раздражение.</p><p></p><p>— Ложитесь. Я осмотрю вас.</p><p></p><p>Она безропотно влезла на никелированное акушерское кресло. Лежать на нем было страшно неудобно, к тому же лампочка под потолком светила прямо в глаза, однако Кэтти воспринимала все это как нечто совершенно естественное.</p><p></p><p>Осмотр закончился быстро. Врач принялся объяснять своим помощникам:</p><p></p><p>— Кесарево сечение в анамнезе. Несколько месяцев назад... Фаллопиевы трубы... Сужение... Придется снова.</p><p></p><p>Потом он обратился к Кэтти:</p><p></p><p>— Как случилось, что вы снова беременны, миссис Ритчик? Ведь мы предупреждали вас о недопустимости подобной ситуации, поскольку беременность ставит под угрозу вашу жизнь.</p><p></p><p>Она молча пожала плечами. Как случилось? Да так, очень просто. Ведь мужчины ничего не хотят понимать.</p><p></p><p>Доктор отвернулся к умывальнику и заученно проговорил:</p><p></p><p>— В вашем положении полезен свежий воздух, солнечные ванны и активный отдых. В пищу необходимо включить высококалорийные продукты, молоко, фруктовые соки. Воздержитесь от половых сношений хотя бы в течение ближайших двух месяцев.</p><p></p><p>Доктор заранее знал тщетность своих рекомендаций. Он вытер руки, написал что-то на листке бумаги.</p><p></p><p>— Возьмите рецепт. Будете принимать в течение месяца, а потом придете ко мне.</p><p></p><p>Кэтти подняла на него затравленный взгляд:</p><p></p><p>— Доктор, когда родится ребенок?</p><p></p><p>— Ваш ребенок сам никогда не родится. Нам придется его вынимать.</p><p></p><p>— А когда вы будете его вынимать?</p><p></p><p>— В конце ноября или начале декабря.</p><p></p><p>— Спасибо.</p><p></p><p>Врач повернулся и вышел. Вслед за ним ушли его помощники. Кэтти медленно слезла с кресла, взяла одежду. Ноябрь или декабрь... Значит, она сможет работать до самого октября. Не так уж плохо.</p><p></p><p>В эту минуту один из ассистентов вернулся за пузырьком с мочой:</p><p></p><p>— Не огорчайтесь, миссис Ритчик. Все будет в порядке.</p><p></p><p>Она слабо улыбнулась:</p><p></p><p>— Спасибо.</p><p></p><p>Дверь снова закрылась. Кэтти оделась, вышла из кабинета, заплатила сестре 50 центов за осмотр. И все это время она размышляла о том, как сказать Марии про беременность, какие найти слова, чтобы причинить ей меньше боли. Дочка считает Питера врагом, и это известие будет для нее новым ударом.</p><p></p><p>В аптеке пришлось немного подождать, и снова Кэтти попыталась представить разговор с Марией, но ни одна спасительная мысль так и не пришла ей в голову. Наконец, она получила лекарство, равнодушно положила его в карман. Медленно вышла на улицу. Над крышами невысоких домов в конце квартала парил тонкий шпиль церкви Святого Августина. Священник отец Янович слыл мудрым человеком, и Кэтти решила сходить к нему. Уж он-то подскажет, как ей быть.</p><p></p><p><span style="font-size: 15px"><strong>9</strong></span></p><p><span style="font-size: 15px"></span></p><p>Обхватив руками тонкие колени, Мария сидела на еще теплой от дневного зноя траве: Ветерок шевелил легкие волосы.</p><p></p><p>Стемнело. Мимо несла погасшую воду река Гудзон. На другом, уже почти невидимом берегу дрожали далекие огни.</p><p></p><p>Девушка прервала молчание неожиданными словами:</p><p></p><p>— Мне нужно подыскать работу на лето.</p><p></p><p>Росс лениво перевернулся со спины на бок:</p><p></p><p>— Зачем?</p><p></p><p>— Деньги нужны... Мой старик не любит работать, зато любит пить пиво. Мать надрывается ночами, но на это, сам понимаешь, не проживешь.</p><p></p><p>— А какая тебе нужна работа?</p><p></p><p>— Не знаю... Наверное, в какой-нибудь конторе.</p><p></p><p>Росс расхохотался. Мария передернула плечами:</p><p></p><p>— Что в этом смешного?</p><p></p><p>— А то, что в конторе ты заработаешь от силы восемь долларов в неделю. Сумасшедшие деньги!</p><p></p><p>— Но это лучше, чем ничего. Целых восемь долларов!</p><p></p><p>Разговоры о работе надоели Россу в собственном доме: сестра постоянно собиралась куда-нибудь устроиться, но всякий раз у нее до этого не доходили руки, поэтому он недоверчиво переспросил:</p><p></p><p>— Ты что, серьезно?</p><p></p><p>— Да. У меня нет выхода.</p><p></p><p>Росс сорвал травинку, задумчиво ее разжевал. Сейчас эта девушка ему напомнила Майка. Чем? Каким-то не по возрасту разумным отношением к деньгам.</p><p></p><p>Неожиданно в его голове мелькнула интересная мысль:</p><p></p><p>— Слушай, Мария, ты умеешь танцевать?</p><p></p><p>— Естественно.</p><p></p><p>— Я имею в виду, не двигать ногами, а красиво танцевать.</p><p></p><p>— Умею, а что?</p><p></p><p>Росс вскочил и протянул ей руку:</p><p></p><p>— Вставай, поедем в одно место.</p><p></p><p>Они быстро пошли к машине. На ходу отряхивая брюки, Росс бросил загадочную фразу:</p><p></p><p>— Посмотрим, что из этого получится.</p><p></p><p><span style="font-size: 12px"><strong>* * *</strong></span></p><p>На облупленных стенах крошечного фойе висели фотографии нескольких девушек с одинаковыми, якобы завлекающими улыбками. Под ними можно было прочесть: «Приходи и потанцуй со мной. Всего за 10 центов». Сверху сюда долетали приглушенные звуки плохо сыгранного оркестра.</p><p></p><p>Все это нисколько не смущало Росса, и он повел Марию по скрипучей лестнице вверх. С каждой ступенькой музыка становилась громче. Наверху, в будочке, пожилой мужчина продавал билеты. Другой возле двери в зал пропускал по ним посетителей. Танцзал представлял собой низкое длинное помещение. В тусклом электрическом свете на затертом полу шаркали ногами несколько пар. Оркестр закончил очередную мелодию, и пары медленно растеклись по углам. Вдоль окрашенных грязно-синей масляной краской стен поодиночке сидели разномастные девушки.</p><p></p><p>Завидев Росса, все они принимались кокетливо улыбаться, однако тут же делали равнодушные лица — рядом с ним шла Мария.</p><p></p><p>Справа возле длинной стойки сгрудилось несколько незастеленных столов. Росс подвел Марию к одному из них, заказал для себя пиво, для нее — коку. В эту минуту оркестр заиграл медленный фокстрот.</p><p></p><p>— Ты готова показать себя?</p><p></p><p>Мария сверкнула своей загадочной улыбкой:</p><p></p><p>— Как всегда.</p><p></p><p>— Потанцуем?</p><p></p><p>Он обнял девушку и уверенно повел ее в танце. Мария двигалась так легко, словно была частью его тела. Несомненно, Бог дал ей редкую пластичность и отменное чувство ритма.</p><p></p><p>Когда они, разгоряченные, вернулись к столику и Росс отпил из стакана, Мария лукаво улыбнулась:</p><p></p><p>— Ну как? Я тебе понравилась?</p><p></p><p>Он неохотно признал:</p><p></p><p>— Танцуешь ты, конечно, классно. Кто тебя научил?</p><p></p><p>— Никто. Сама научилась.</p><p></p><p>Понизив голос. Росс доверительно сообщил:</p><p></p><p>— Девушки здесь зарабатывают от двадцати до пятидесяти долларов в неделю.</p><p></p><p>Мария с сомнением переспросила:</p><p></p><p>— Только танцами?</p><p></p><p>Он замялся:</p><p></p><p>— Почти.</p><p></p><p>Мария принялась размышлять вслух:</p><p></p><p>— Только танцами можно заработать не больше двадцати. Так?</p><p></p><p>Росс молча кивнул. Она отпила коку.</p><p></p><p>— Ты хочешь сказать, что эти двадцать долларов платят только за танцы и ничего больше не надо делать?</p><p></p><p>Росс снова кивнул. Мария задумчиво потягивала коку. Пожалуй, она нашла отличный способ зарабатывать деньги. Несложный и даже приятный.</p><p></p><p>— Росс, послушай, двадцать долларов — целый капитал!</p><p></p><p>От этих простодушных восторгов Росс почувствовал непереносимое отвращение к самому себе. Резко отодвинув стакан, он швырнул на стол деньги:</p><p></p><p>— Пошли отсюда! Тебе здесь нечего делать.</p><p></p><p>Мария молча поднялась. Неожиданно за се спиной раздался громкий возглас:</p><p></p><p>— Эй, Росс! Куда ты пропал? Давненько тебя не было видно.</p><p></p><p>Возле столика стоял высокий седоволосый мужчина. Поигрывая недобрыми глазами, он улыбался Марии.</p><p></p><p>— Можешь не объяснять. Я все понял. После такой красотки мои девочки для тебя недостаточно хороши. Разве не так?</p><p></p><p>Мария улыбнулась в ответ и перевела взгляд на Росса — в его глазах застыли колючие льдинки.</p><p></p><p>— Привет, Джокер.</p><p></p><p>— Познакомь меня с твоей очаровательной подругой.</p><p></p><p>Мгновение Росс колебался, потом нехотя выдавил:</p><p></p><p>— Джокер Мартин. Мария Флад.</p><p></p><p>Мартина отличал неприятный резкий голос:</p><p></p><p>— Выпьем, молодые люди. Я угощаю.</p><p></p><p>Росс взял Марию за руку:</p><p></p><p>— Спасибо, Джокер. Нам пора.</p><p></p><p>Мартин обратился к девушке:</p><p></p><p>— Юная леди, я не видел этого парня четыре месяца. Уговорите его остаться. Мы опрокинем по рюмочке и перебросимся парой слов. Это не займет много времени.</p><p></p><p>Мария покраснела от удовольствия, слова Мартина были ей почему-то приятны. Оказывается, седоволосый решил, что она может влиять на Росса.</p><p></p><p>Прервал молчание сам Росс:</p><p></p><p>— Ну хорошо, Джокер. Только недолго.</p><p></p><p>Мужчины заказали пиво, Мария — еще одну коку. Джокер окинул девушку бесцеремонным взглядом:</p><p></p><p>— Милая крошка, вы увели от меня одного из лучших клиентов, и за это я должен вас возненавидеть. Но теперь, когда мы познакомились, мне остается только похвалить Росса за прекрасный выбор.</p><p></p><p>Росс пояснил:</p><p></p><p>— Джокер — хозяин этого заведения. Он всегда думает только о деньгах.</p><p></p><p>Мария усмехнулась:</p><p></p><p>— А кто о них не думает?</p><p></p><p>Приятель Росса рассмеялся, фамильярно хлопнул ее по плечу:</p><p></p><p>— Молодец. Смышленая девочка. Ведь мы с вами не так богаты, как наш друг. Вы ищете работу?</p><p></p><p>Мария пристально посмотрела на Джокера — он оказался обладателем не только неприятного голоса, но и неприятного, цепкого взгляда.</p><p></p><p>Росс не дал ей ответить:</p><p></p><p>— Нет. Она еще учится в школе.</p><p></p><p>Мария промолчала, и в ту же секунду Джокер потерял к ней интерес. Он зашептал Россу:</p><p></p><p>— Я рад тебя видеть. Мы тут кое-что организовали.</p><p></p><p>— Неужели удалось?</p><p></p><p>— Да. Появились солидные связи. Сам понимаешь, без них — никуда. В общем, дело налажено. Клиентура постоянная, случайности исключены. Ставки большие. В дальнем зале.</p><p></p><p>Глаза Росса возбужденно заблестели:</p><p></p><p>— Может быть, загляну через пару дней.</p><p></p><p>— Приходи.</p><p></p><p>Джокер подмигнул приятелю:</p><p></p><p>— И приводи с собой юную леди — на счастье. Я всегда буду ей рад.</p><p></p><p>Польщенная Мария одарила его радостной улыбкой:</p><p></p><p>— Спасибо, мистер Джокер.</p><p></p><p>Молодые люди встали из-за стола, хозяин довел их до двери.</p><p></p><p>— Спасибо, что заехал. Росс. Не забывай нас.</p><p></p><p>Музыка очередного танца проводила их по лестнице до самого выхода и потом потерялась в уличном шуме.</p><p></p><p>Росс включил зажигание:</p><p></p><p>— Куда теперь?</p><p></p><p>— Не знаю. Куда хочешь.</p><p></p><p>Он искоса посмотрел на сидящую рядом девушку. Вздернув упрямый подбородок, она смотрела в темное стекло перед собой. На непроницаемом лице нельзя было угадать ни одной мысли.</p><p></p><p>— Мария, может, заедем ко мне? Перекусим.</p><p></p><p>— А твои предки разрешат?</p><p></p><p>— Они сегодня уехали на дачу. Дома никого нет.</p><p></p><p>Девушка решительно кивнула головой:</p><p></p><p>— Ладно, поехали.</p><p></p><p><span style="font-size: 12px"><strong>* * *</strong></span></p><p>Привратник поднял голову:</p><p></p><p>— Добрый вечер, мистер Дрего.</p><p></p><p>Лифтер открыл дверцу:</p><p></p><p>— Добрый вечер, мистер Дрего.</p><p></p><p>Пока они поднимались на двенадцатый этаж, Росс искал в кармане ключ. Молча открыл дверь квартиры напротив лифта, пропустил Марию вперед, потом вошел сам. Так же молча захлопнул дверь и хотел включить свет, но Мария остановила его:</p><p></p><p>— Не надо, милый... За весь вечер ты меня ни разу не поцеловал.</p><p></p><p>Он не ответил.</p><p></p><p>— Ты сердишься? Наверное, я сделала что-нибудь не так? Скажи.</p><p></p><p>Росс сокрушенно покачал головой. Да, он сердился. Но не на Марию, а на себя. Сердился за то, что привез ее в этот гадюшник — танцзал «Золотое сияние». Ему показалось, что там Мария найдет себе неплохую работу. О Господи, как это могло прийти в голову! Своими руками он чуть было не столкнул девчонку в пасть акулам, которые из таких вот глупышек делают отпетых шлюх.</p><p></p><p>Мария обняла Росса за шею, нежно провела губами по щеке:</p><p></p><p>— Ну, не дуйся. Хорошо?</p><p></p><p>Он прислонился к двери, прижал девушку к себе и с поцелуем выдохнул:</p><p></p><p>— Хорошо.</p><p></p><p><span style="font-size: 12px"><strong>* * *</strong></span></p><p>Сэндвичи получились на редкость удачными, а кофе — ароматным. Оказалось, что Мария прекрасно готовит.</p><p></p><p>На большом подносе Росс отнес все в гостиную, и они поели, сидя прямо на диване. После ужина Мария откинулась на спинку дивана. Радио наигрывало какую-то тихую мелодию, на ковре под торшером лежал круг мягкого желтоватого света. В комнате висел уютный полумрак.</p><p></p><p>— Господи, как хорошо! Знаешь, я ужасно хотела есть.</p><p></p><p>Росс улыбнулся, закурил. Она протянула руку:</p><p></p><p>— Дай и мне.</p><p></p><p>От глубокой затяжки чуть-чуть закружилась голова. Мария закрыла глаза.</p><p></p><p>— Какой ты счастливый!</p><p></p><p>— Почему это я счастливый?</p><p></p><p>— Если бы ты видел мой дом, то не спрашивал бы. Ваша квартира высоко, и вы не слышите шума. От него можно сойти с ума. И запахов с помойки у вас тоже нет.</p><p></p><p>Росс не знал, что сказать, поэтому молча отнес на кухню пустой поднос из-под сэндвичей. Когда через несколько минут он вернулся в гостиную, Мария спокойно спала.</p><p></p><p>Росс тихонько опустился на диван рядом с ней и некоторое время смотрел, как поднимается и опускается от ровного дыхания ее блузка, потом прошептал:</p><p></p><p>— Мария... Мария!</p><p></p><p>Она открыла сонные глаза:</p><p></p><p>— Прости, я задремала... Который час?</p><p></p><p>— Почти десять.</p><p></p><p>Она резко села:</p><p></p><p>— Почти десять! Мне пора.</p><p></p><p>Росс схватил ее за плечи:</p><p></p><p>— Подожди, Мария! Скажи, я тебе нравлюсь?</p><p></p><p>Она встала, сверху посмотрела в его молящее лицо:</p><p></p><p>— Конечно, нравишься. Ты — самый милый из них...</p><p></p><p>Росс раздраженно вскочил:</p><p></p><p>— Я не об этом!</p><p></p><p>Он с силой притянул девушку к себе:</p><p></p><p>— Я хочу тебя. Безумно хочу. А ты?</p><p></p><p>На мгновение Мария затихла в его объятиях, потом осторожно высвободилась:</p><p></p><p>— Мое желание ничего не меняет. Я — девушка, поэтому для меня это исключено.</p><p></p><p>— Да, но находят же какой-то выход другие?</p><p></p><p>— Какая разница, чем занимаются другие? Я могу сделать тебе приятное другим способом.</p><p></p><p>Росс нежно притянул Марию к себе, и они опустились на диван. Зашуршала одежда, и он почувствовал на своих руках ее грудь — тяжелую и упругую. Внутри у него все напряглось, во рту пересохло.</p><p></p><p>— Мария, сделай что-нибудь. Помоги мне.</p><p></p><p>До Росса долетел еле внятный шепот:</p><p></p><p>— Лежи спокойно, милый. Я все сделаю сама...</p><p></p><p><span style="font-size: 15px"><strong>10</strong></span></p><p><span style="font-size: 15px"></span></p><p>— Вперед, Майк. «Таймс» привезли.</p><p></p><p>Грубый голос Риордана, словно стартовый пистолет, сорвал Майка с узкой лавочки. Часы в витрине магазина напротив лотка показывали десять тридцать, значит, в запасе осталось всего полчаса. За это время он должен сгрузить, разобрать и сложить по номерам свежие газеты. Сразу после одиннадцати сюда хлынет публика из кинотеатра на 86-ой улице.</p><p></p><p>Возя? тротуара уже стоял грузовик. Чертыхаясь и проклиная все на свете, грузчик вскарабкался на огромные связки газет:</p><p></p><p>— Совсем спятили сегодня! Двенадцать разворотов!</p><p></p><p>Майк привык к тому, что с каждой неделей газеты становились все толще и тяжелей, и потому промолчал. Началась обычная работа: он брал с грузовика связку, взваливал ее на плечо, нес к лотку и сбрасывал под прилавок. Тяжелая стопка газетной бумаги глухо шлепалась об асфальт, а Майк возвращался к грузовику. Когда он принес вторую пачку, худая жилистая жена Риордана, бросила быстрый взгляд на часы:</p><p></p><p>— Поторопись, Майк. Сегодня мы опаздываем.</p><p></p><p>Нервно щелкая кусачками, она рассекала бечевку.</p><p></p><p>Майк прибавил шагу. Через десять минут рубашка промокла насквозь, и он повесил ее на крючок. Потные плечи блестели в желтом свете вечерних фонарей, словно облитые маслом.</p><p></p><p>«Таймс» разгружена, грузовик уехал, но отдыхать некогда. Теперь из отдельных разворотов надо собрать газетные номера и аккуратно сложить в стопки возле прилавка.</p><p></p><p>Не успел он закончить это дело, как подвезли еще одну газету, потом еще и еще... Грузовики возили товар всю ночь.</p><p></p><p>Уже после двенадцати Майк улучил минутку, сел на груду неразвязанных газет и с наслаждением закурил.</p><p></p><p>Сегодня он ужасно устал. После школы пришлось подменить заболевшего лифтера. Наверняка и завтра предстоит это же удовольствие. Спать хочется, спать...</p><p></p><p>— Привет Майк!</p><p></p><p>Он вздрогнул, открыл глаза. Перед ним стоял Росс.</p><p></p><p>— А я думал, что ты со своими предками уехал на дачу. Росс радостно улыбнулся:</p><p></p><p>— Нет. У меня были здесь кое-какие дела. Майк непонимающе поднял бровь:</p><p></p><p>— Дела? Какие дела, если не секрет? Росс кивнул на машину:</p><p></p><p>— Не секрет. Во-он та белокурая крошка.</p><p></p><p>Майк попытался издали разглядеть девушку, однако ее лицо скрывала густая темнота. Он хмыкнул:</p><p></p><p>— Важные дела, ничего не скажешь.</p><p></p><p>Росс вспыхнул, закусил губу:</p><p></p><p>— Зачем ты так? Я уверен, она тебе понравится.</p><p></p><p>Майк изумленно посмотрел на друга — видно, Росс втрескался не на шутку. Интересно, что это за птица?</p><p></p><p>Росс потянул его к машине:</p><p></p><p>— Пойдем, я вас познакомлю.</p><p></p><p>Внезапно в Майка вселилось непривычное чувство: то ли зависти, то ли противоречия, и он грубо отрезал:</p><p></p><p>— Зачем? Все бабы одинаковы.</p><p></p><p>Это было сказано так громко и ядовито, что резануло слух самому Майку. Он соскочил с газетных пачек, швырнул под ноги окурок. Искры рассыпались по тротуару.</p><p></p><p>— Может, купишь газету?</p><p></p><p>Лицо Росса погасло. Он кивнул, взял из рук Майка несколько газет, расплатился и, не сказав больше ни слова, пошел к машине.</p><p></p><p>Из-за прилавка прокричал Риордан:</p><p></p><p>— Эй, Майк, принеси еще пачку «Американс».</p><p></p><p>Майк наклонился за газетами, а когда выпрямился. Росс уже открывал дверцу. Вот он легко сел в машину. Везунчик! Все ему дается даром, ни о чем не надо волноваться.</p><p></p><p>Майк взвалил пачку на плечо и пошел за прилавок.</p><p></p><p>В это время Росс отъехал от тротуара. Когда исчез из виду газетный лоток, Мария тихо проговорила:</p><p></p><p>— Твой друг меня невзлюбил.</p><p></p><p>— С чего ты это взяла? Он тебя ни разу не видел.</p><p></p><p>— Я все слышала.</p><p></p><p>— Мария, не обращай внимания. Он просто устал. Обычно Майк совсем другой.</p><p></p><p>Они молча проехали квартал. Неожиданно Мария переспросила:</p><p></p><p>— Так это Майк? Тот самый, что не поехал с нами на пляж?</p><p></p><p>— Да.</p><p></p><p>Она вспомнила стоявшего на тротуаре парня. Без рубашки. Выпуклая грудь, блестящая кожа. Удивительно красивый мускулистый торс. И тут Марию охватила какая-то непонятная злость:</p><p></p><p>— Он считает себя королем, не так ли? А мы для него слишком плохи.</p><p></p><p>Росс благоразумно промолчал. Какой смысл вести глупый спор? И вообще, ему наплевать, что они думают друг о друге.</p><p></p><p>Мария надолго замолчала, потом негромко объявила:</p><p></p><p>— Я его проучу.</p><p></p><p>Росса поразили эти слова. Неужели она все еще сердится на Майка?</p><p></p><p><span style="font-size: 12px"><strong>* * *</strong></span></p><p>Кэтти, как обычно, направилась в первые ряды, но дочь схватила ее за локоть и зашептала на ухо:</p><p></p><p>— Там нет места. Давай сядем здесь.</p><p></p><p>Мария повернула мать к пустому последнему ряду, где сидел только один прихожанин — какой-то молодой человек. Кэтти неловко протиснулась мимо него, опустилась на скамью. Она обдумывала слова отца Яновича. Вчера этот мудрый священник посоветовал ей как можно быстрее рассказать дочери о беременности. Рассказать... Кэтти закрыла глаза и обратилась с мольбой к Всемилостивому Богу. Господи, помоги! Пусть Мария поймет ее, свою мать. Пусть Питер найдет, наконец, работу. И только за себя она забыла помолиться — как всегда.</p><p></p><p>Служба кончилась. Кэтти открыла глаза и почувствовала, что с души свалилась ужасная тяжесть — наверное. Бог услышал ее. Она посмотрела на дочь: Мария улыбалась. Оживленное личико расцвело нежным румянцем, глаза лукаво блестели.</p><p></p><p>Как хорошо, что Кэтти уговорила дочку пойти вместе с ней в церковь! Прихожане чинно покидали свои места. Сегодня Мария была необыкновенно учтива и даже пропустила мать к выходу впереди себя. Когда Кэтти протискивалась мимо молодого человека, она заметила капельки пота на его лице. Да, пожалуй, в церкви сегодня жарковато.</p><p></p><p>На улице Мария взяла мать за руку и, беззаботно улыбаясь, они пошли к дому.</p><p></p><p>Отец Янович посоветовал... Нет, сейчас это невозможно. Последние годы Кэтти редко видела свою девочку веселой и теперь боялась неприятной новостью стереть радость с ее лица. Кэтти подумала-подумала и решила отложить до вечера тяжелый разговор.</p></blockquote><p></p>
[QUOTE="Маруся, post: 387264, member: 1"] [SIZE=4][B]7[/B] [B][/B][/SIZE] Прохладные утренние лучи прорвались в узкую щель между домами и осветили убогую обстановку небольшой квартирки. Тихонько отворив дверь, Кэтти заглянула в детскую. Личико спящей Марии казалось мягким и беспомощным, как у маленького ребенка, а тихое дыхание — почти незаметным. Кэтти знала свою дочь именно такой — прелестной доброй девочкой. И вот теперь... что-то разрушилось, что-то сломалось. Она на цыпочках подошла к колыбельке сына, осторожно ощупала ребенка. К удивлению, пеленки были сухими, но от прикосновения малыш зашевелился и несколько раз пискнул. Кэтти быстро посмотрела на дочь — так и есть, Мария проснулась. — Доброе утро, мама. Кэтти обиженно поджала губы. Вчера дочка заставила ее поволноваться, явившись домой в одиннадцатом часу ночи. Мария отбросила одеяло и потянулась. Оказалось, что она спала совершенно голой. Некоторое время Кэтти завороженно рассматривала удивительно белую кожу на груди дочери, неестественно белую в сравнении с густым загаром плеч, потом стыдливо отвернулась: — Мария! Сейчас же оденься! Сколько раз говорила, чтобы ты не ложилась в постель без одежды! Это безнравственно! — Но, мама, сейчас даже без одежды жарко спать! Как в пекле. Да и кто меня может увидеть? — Может увидеть или нет — какая разница? Запомни, спать голой просто неприлично. Так ведут себя только животные. Девушка молча поднялась, достала из комода и нехотя надела пижамную куртку. Наряд едва доставал ей до бедер, однако Марию это совершенно не смущало. Она подошла к матери и чмокнула ее в щеку. — Не сердись, мамочка. Кэтти попыталась сурово нахмурить брови, но в конце концов не выдержала и улыбнулась: — Не подлизывайся, лиса. Я знаю твои фокусы. Беззаботно рассмеявшись, Мария потерлась щекой о материнское плечо. — А я вчера ездила на пляж. Видишь, какой загар. — Вижу-вижу. Кэтти открыла рот, чтобы выспросить подробности, но дочь ее опередила. — Представляешь, у друзей Фрэнси дом в Кони-Айленде, в Морских Воротах. Эти слова буквально потрясли Кэтти. Она всплеснула руками: — О! Морские Ворота! Такой богатый район! Родители этой подружки, видать, очень богатые. — Да, у них куча денег. А в Нью-Йорке они живут на Парк Авеню. Мария предпочла не уточнять, кто именно живет в Кони-Айленде: подружка или друг. К счастью, в этот момент заплакал ребенок, и разговор сам собой прервался. Вынув малыша из колыбельки, Кэтти прижала его к груди и поверх пушистой головки строго посмотрела на дочь: — Все равно ты поступила скверно. Прежде чем куда-нибудь ехать, девочка твоего возраста должна зайти домой и предупредить родителей. Я ужасно волновалась. — Не было ни секунды, мам. Мы рванули сразу после школы. — Ну хорошо... А почему ты явилась так поздно? Кэтти положила младенца в постель, перепеленала. — Пришлось остаться на ужин... Кэтти скользнула взглядом по оживленному лицу Марии: — Больше никогда не делай так. Отец так волновался. Мы оба... Девушка перестала улыбаться, в глазах появился недобрый блеск: — Зачем это я ему понадобилась? Пиво кончилось, что ли? — Мария! Разве можно говорить такие гадости о своем отце? Девушка спокойно подошла к шкафу, достала вытертый халатик, накинула на плечи, потом повернулась к матери и отчеканила: — Он — не мой отец. Запомни. Кэтти тяжело вздохнула: — Ну что ты все время твердишь: не мой отец, не мой отец. Питер любит нас и мечтает подружиться с тобой. Разве он виноват в том, что ты ни разу не захотела с ним поговорить по-человечески? Мария словно оглохла. Она молча взяла с комода зубную щетку и на ходу бросила матери: — Отдохни. Я сама приготовлю Питеру еду. На кухне девушка налила в кастрюльку воды, поставила туда бутылочку с молоком и водрузила все это на плиту. За несколько минут умылась и с теплой бутылочкой вернулась в детскую. Мать поднялась с постели. — Покорми Питера, ладно? И быстрее иди завтракать, а то опоздаешь в школу. Кэтти вышла. Мария наклонилась к малышу, показала ему бутылочку и ласково пропела: — Ну, хочешь кушать, Питер? Хочешь? Конечно, хочешь. В темных глазенках вспыхнул огонек осмысленного выражения. Пухлые ручки потянулись к бутылочке, слюнявый ротик растянулся в беззубой улыбке. — Ты мой хорошенький... Надев на бутылочку соску, она сунула ее ребенку. Маленький Питер радостно хрюкнул, сжал резинку голыми деснами и сосредоточенно зачмокал. Мария внимательно оглядела малыша: — А ну-ка скажи, свалишься ты отсюда или нет, пока сестра будет одеваться? Я думаю, не свалишься. Девушка погладила младенца по мягкому животику, достала из шкафа одежду, скинула пижамную куртку. Мурлыча под нос модную песенку, натянула трусики и уже взяла лифчик, но тут почувствовала на себе чей-то липкий взгляд и опустила руку. Медленно подняла глаза к висящему перед ней зеркалу. В тусклом стекле отражалась открытая дверь детской, часть кухни и сидящий возле стола отчим. Он жадно разглядывал девушку. Мария презрительно ухмыльнулась, не торопясь надела лифчик, потом подошла к двери и смерила отчима ненавидящим взглядом. Захлопнула дверь. Брат и сестра закончили свои дела одновременно: девушка оделась, а младенец высосал положенное ему на завтрак молоко. С малышом на руках Мария вышла из детской. Отчима на кухне уже не было. Девушка отдала ребенка матери и села за стол. Перед ней стояла мисочка с неаппетитной слизистой массой. — Опять овсянка? — Между прочим, тебе овсянка очень полезна. Ешь. Мария уныло сунула ложку в липкое варево. Больше всего ей сейчас хотелось курить, но при матери она этого делать не решалась. Придется потерпеть. — Спасибо, я не голодна. На кухню ввалился отчим — обрюзгший и раздраженный. Еще с порога он принялся отчитывать падчерицу: — Что, овсянка слишком проста для твоего изысканного вкуса? Еще бы — плебейская еда. Может быть, ты предпочла бы яичницу с ветчиной? Мария бросила на него враждебный взгляд. — Честно говоря, я предпочла бы именно это. Отчим неуклюже плюхнулся на стул, повернулся к Кэтти и прорычал: — Каково, а? Поди, стыдится, что мы бедны и не трескаем по утрам яичницу с ветчиной? Глаза девушки потемнели от гнева: — А мы не были бы так бедны, если бы ты перестал лакать свое пиво и пошел зарабатывать деньги. Питер обиженно вздохнул и заныл, обращаясь будто бы только к жене: — Вот чего в ней нет, так это уважения к своим родителям. Одни оскорбления! Оно и понятно: где ей набраться чему-нибудь путному, если она шляется по ночам неизвестно с кем. Мария вскинула голову: — Своих родителей я уважаю! Но не тебя. Кэтти хлопнула ладонью по столу: — Мария! Замолчи! Девушка раздраженно подвинула к себе миску: — Пусть он не цепляется ко мне. Пытаясь успокоиться, попробовала проглотить пресную холодную кашу. Отложила ложку. Кэтти не унималась. — Отец прав. Ты не имеешь права ему грубить. Он заботится о тебе... — Враки! Мария вскочила из-за стола, грязная ложка свалилась на пол. — Он заботится только об одном человеке — о самом себе. И больше ни о ком. Если бы твой замечательный муженек был мужчиной хоть наполовину, он ни за что не позволил бы тебе работать ночами. Да пойми же наконец — он пиявка. Пиявка! Кэтти вскинула руку. Звонко хлопнула пощечина. Еще не осознав происшедшего, девушка прижала ладонь к пунцовой щеке. Минуту в кухне стояла мертвая тишина, потом Мария с ужасом выдохнула: — Ты ударила... меня? С трудом сдерживая рыдания, Кэтти попыталась говорить твердо, но голос дрожал: — Да, чтобы научить уважать родителей. Широко открытые глаза дочери наполнились слезами, и Кэтти умоляюще протянула к ней руки: — Мария! Мария... Девушка не заплакала и словно окаменела. Она посмотрела на мать холодно, отстраненно, будто видела впервые, потом отодвинулась, как отодвигаются от чужого человека. — Мария! — Извини, мама. Мне очень жаль. Мария повернулась и тихо вышла из кухни, потом из квартиры. Хлопнула входная дверь. Кэтти поняла, сердцем почувствовала, что дочь ушла от нее навсегда. Давясь рыданиями, она повернулась к мужу: — Что я наделала! О, господи, что я натворила! Бедная моя девочка! Питер не шелохнулся, будто весь этот крик не имел к нему никакого отношения. Он был спокоен, и только недобрая улыбка выдавала его торжество. — Ты поступила правильно, Кэтти. Давно бы так. Она перестала плакать. — Думаешь, это поможет? Питер глубокомысленно надул щеки: — Да, конечно. Кэтти внимательно посмотрела на Питера... В голове забрезжила слабая догадка, но как раз в эту минуту закричал ребенок. Она прижала к себе плачущего сынишку и застыла, глядя в одну точку. Ее раздирали сомнения. О, как хотелось поверить в то, что она справедливо наказала Марию, в то, что другого выхода не было и ничего страшного не произошло, И чем больше Кэтти убеждала себя во всем этом, тем больнее ныло сердце от тяжелого предчувствия: случилось непоправимое. [SIZE=4][B]8[/B] [B][/B][/SIZE] Мария вошла в лавку как раз в тот момент, когда в будке возле входной двери зазвонил телефон. — Не беспокойтесь, мистер Рэннис, я подойду. Это звонят мне. Она сняла трубку, прикрыла ее ладонью: — Алло. Голос Росса спросил: — Мария, это ты? — Да. Голос потеплел. — Привет! Чем занимаешься? — Ничем. — Я собираюсь махнуть в Риверсайд Драйв. Там прохладно. Хочешь прокатиться? — Хочу. — Тогда я заеду за тобой прямо сейчас. — Нет... Мария задумалась: — Мне надо переодеться. И вообще, давай встретимся где-нибудь в другом месте. Подальше от моего дома. — Если хочешь, приходи в гараж на восемьдесят третьей улице между. Парк Авеню и Лексингтон Авеню. — Хорошо. Я постараюсь там быть через полчаса. Привет. — Пока. В трубке послышался щелчок, потом короткие гудки. Мария вышла из будки. Подозрительно сощурив глаза, возле двери торчал мистер Рэннис. — Кто звонил? — Так, один приятель. Он взял девушку за руку: — Мария, хочешь шоколадку? — Нет, спасибо. Она хотела высвободиться, но старик еще крепче сжал пальцы: — Про деньги я тебе сегодня не напоминаю. Мария улыбнулась: — И правильно делаете — у меня сегодня ни цента. И вообще, мне пора. Мать ждет. Девушка вырвалась из цепкой клешни мистера Рэнниса и в два прыжка оказалась на пороге. Он едва успел крикнуть вдогонку: — Мария, если захочешь чего-нибудь вкусного, сразу скажи. Все будет твое. С улицы донесся веселый голосок: — Спасибо, мистер Рэннис. Я запомню ваши слова. Возле подъезда девушка столкнулась с выходившей из дома матерью, и Кэтти невольно засмотрелась на сверкающие под солнцем золотые волосы Марии. — Здравствуй, дочка. — Здравствуй, мама. — Как дела в школе? — Нормально. — Что у тебя нового? — А чего ты ждешь? — Да нет, я просто спросила... Кэтти хотела сказать, что сожалеет о случившемся, что за завтраком произошло ужасное недоразумение, но язык почему-то не слушался. Мария, как ни в чем ни бывало, перевела разговор на другое: — Куда ты идешь? — Хочу пройтись по магазинам. Кэтти солгала. Она собиралась идти к врачу, но говорить об этом дочери боялась, и на то были свои причины. — Мария, а какие у тебя планы? — Переоденусь и пойду к подруге. Заниматься. — Постарайся не шуметь — малыш только что заснул. — Хорошо. Мария резко повернулась и, не сказав больше ни слова, вошла в подъезд. Поднявшись на свой этаж, она осторожно открыла дверь. В квартире стояла сонная тишина. Девушка на цыпочках подошла к гостиной — отчим, как всегда, дремал у раскрытого окна. Голова с разинутым ртом свесилась набок, возле ног валялась раскрытая газета. Мария тихонько прошла в свою комнату. Раскинув пухлые лапки, уютно сопел в кроватке малыш. Она быстро сбросила с себя влажную от пота блузку и пошла на кухню. Там сняла лифчик, аккуратно повесила его на спинку стула, потом приоткрыла водопроводный кран. С тихим звоном в раковину ударила тоненькая струйка холодной воды. Через две минуты Мария смыла с себя мыло, наощупь нашла на гвозде полотенце. На растирание груди и плеч ушла еще минута. Не оборачиваясь, девушка потянулась за лифчиком — на спинке стула его не было. Голос отчима заставил ее вздрогнуть: — Он упал, и мне пришлось его поднять. Возьми, Мария. Вот... Поежившись под пристальным взглядом, девушка прикрыла грудь руками. — Ну, спасибо. Выручил. Видно, он упал с таким грохотом, что ты, бедный, проснулся. Питер улыбнулся, словно не заметил ее язвительного тона: — Когда мы были совсем молодыми и жили у себя на родине, твоя мать была точно такой, как ты сейчас. Мария ехидно прищурилась: — А ты-то откуда знаешь, какой была моя мать? Она о тебе тогда и слыхом не слыхала. Девушка решительно направилась в комнату, однако, отчим преградил ей дорогу: — Мария, почему ты меня не любишь? Она посмотрела в его оплывшее лицо прямым холодным взглядом: — Я не могу видеть тебя... дома. Питер неправильно понял эти слова: — А если я пойду работать? Тогда ты полюбишь меня? Мария пожала плечами: — Не знаю. Все может быть. — И мы станем друзьями? Он притянул ее к себе и попытался поцеловать, но девушка вырвалась из липких рук и убежала. Дверь за ней захлопнулась. Питер вытер потное лицо. В висках билась кровь. Ишь, сучонка! «Может быть»... Когда-нибудь у него лопнет терпение, и он покажет этой мерзавке! Тяжело отдуваясь, Питер дотащился до холодильника и вынул очередную банку пива. [SIZE=3][B]* * *[/B][/SIZE] Кэтти сидела на длинной скамье возле кабинета врача, терпеливо ожидая своей очереди. Молодая сестра за деревянной стойкой сосредоточенно перебирала медицинские карты и время от времени вызывала пациенток. Легкость, с какой она выкрикивала любые, даже самые невероятные фамилии, не оставляла сомнений в ее опытности. Наконец Кэтти услышала: — Миссис Мартине, кабинет номер четыре. Миссис Ритчик, кабинет номер пять. Кэтти и ее соседка по лавке одновременно поднялись и, словно подбадривая друг друга, обменялись быстрыми улыбками. Женщина первой подошла к стойке, взяла свою карту. Через минуту она скрылась в кабинете номер четыре. Кэтти обратилась к сестре: — Я — миссис Ритчик. Девушка скользнула по ней равнодушным взглядом: — Первый визит? Кэтти покачала головой: — Нет, я уже была здесь... Когда родился Питер. Сестра нетерпеливо тряхнула головой: господи, до чего люди бестолковы! — Я спрашиваю, вы уже сдавали анализы? — Нет. Сестра сунула руку под стойку, вынула пузырек с широким горлом: — Соберите мочу и отдайте доктору. Вот ваша карта. Кэтти взяла бумажки, пузырек и вошла в кабинет номер пять. Там никого не было. Она разделась, аккуратно сложила одежду, присела на краешек табуретки. Ждать пришлось долго. Кэтти потеряла счет времени, когда с блокнотом в руках вошла ученица медсестры. Совсем молоденькая, почти девочка. Она задала миссис Ритчик множество вопросов, старательно записала ответы и, вырвав листок, ободряюще улыбнулась: — Сейчас с вами побеседует доктор. Примерно через полчаса в сопровождении двух ассистентов появился врач. Он пробежал глазами написанное в листке: — Миссис Ритчик? — Да, доктор. — Меня зовут доктор Блек. Вы знаете срок своей беременности? — Примерно... Месяц или два. Безалаберные больные всегда вызывали в докторе непреодолимую досаду, однако он подавил раздражение. — Ложитесь. Я осмотрю вас. Она безропотно влезла на никелированное акушерское кресло. Лежать на нем было страшно неудобно, к тому же лампочка под потолком светила прямо в глаза, однако Кэтти воспринимала все это как нечто совершенно естественное. Осмотр закончился быстро. Врач принялся объяснять своим помощникам: — Кесарево сечение в анамнезе. Несколько месяцев назад... Фаллопиевы трубы... Сужение... Придется снова. Потом он обратился к Кэтти: — Как случилось, что вы снова беременны, миссис Ритчик? Ведь мы предупреждали вас о недопустимости подобной ситуации, поскольку беременность ставит под угрозу вашу жизнь. Она молча пожала плечами. Как случилось? Да так, очень просто. Ведь мужчины ничего не хотят понимать. Доктор отвернулся к умывальнику и заученно проговорил: — В вашем положении полезен свежий воздух, солнечные ванны и активный отдых. В пищу необходимо включить высококалорийные продукты, молоко, фруктовые соки. Воздержитесь от половых сношений хотя бы в течение ближайших двух месяцев. Доктор заранее знал тщетность своих рекомендаций. Он вытер руки, написал что-то на листке бумаги. — Возьмите рецепт. Будете принимать в течение месяца, а потом придете ко мне. Кэтти подняла на него затравленный взгляд: — Доктор, когда родится ребенок? — Ваш ребенок сам никогда не родится. Нам придется его вынимать. — А когда вы будете его вынимать? — В конце ноября или начале декабря. — Спасибо. Врач повернулся и вышел. Вслед за ним ушли его помощники. Кэтти медленно слезла с кресла, взяла одежду. Ноябрь или декабрь... Значит, она сможет работать до самого октября. Не так уж плохо. В эту минуту один из ассистентов вернулся за пузырьком с мочой: — Не огорчайтесь, миссис Ритчик. Все будет в порядке. Она слабо улыбнулась: — Спасибо. Дверь снова закрылась. Кэтти оделась, вышла из кабинета, заплатила сестре 50 центов за осмотр. И все это время она размышляла о том, как сказать Марии про беременность, какие найти слова, чтобы причинить ей меньше боли. Дочка считает Питера врагом, и это известие будет для нее новым ударом. В аптеке пришлось немного подождать, и снова Кэтти попыталась представить разговор с Марией, но ни одна спасительная мысль так и не пришла ей в голову. Наконец, она получила лекарство, равнодушно положила его в карман. Медленно вышла на улицу. Над крышами невысоких домов в конце квартала парил тонкий шпиль церкви Святого Августина. Священник отец Янович слыл мудрым человеком, и Кэтти решила сходить к нему. Уж он-то подскажет, как ей быть. [SIZE=4][B]9[/B] [B][/B][/SIZE] Обхватив руками тонкие колени, Мария сидела на еще теплой от дневного зноя траве: Ветерок шевелил легкие волосы. Стемнело. Мимо несла погасшую воду река Гудзон. На другом, уже почти невидимом берегу дрожали далекие огни. Девушка прервала молчание неожиданными словами: — Мне нужно подыскать работу на лето. Росс лениво перевернулся со спины на бок: — Зачем? — Деньги нужны... Мой старик не любит работать, зато любит пить пиво. Мать надрывается ночами, но на это, сам понимаешь, не проживешь. — А какая тебе нужна работа? — Не знаю... Наверное, в какой-нибудь конторе. Росс расхохотался. Мария передернула плечами: — Что в этом смешного? — А то, что в конторе ты заработаешь от силы восемь долларов в неделю. Сумасшедшие деньги! — Но это лучше, чем ничего. Целых восемь долларов! Разговоры о работе надоели Россу в собственном доме: сестра постоянно собиралась куда-нибудь устроиться, но всякий раз у нее до этого не доходили руки, поэтому он недоверчиво переспросил: — Ты что, серьезно? — Да. У меня нет выхода. Росс сорвал травинку, задумчиво ее разжевал. Сейчас эта девушка ему напомнила Майка. Чем? Каким-то не по возрасту разумным отношением к деньгам. Неожиданно в его голове мелькнула интересная мысль: — Слушай, Мария, ты умеешь танцевать? — Естественно. — Я имею в виду, не двигать ногами, а красиво танцевать. — Умею, а что? Росс вскочил и протянул ей руку: — Вставай, поедем в одно место. Они быстро пошли к машине. На ходу отряхивая брюки, Росс бросил загадочную фразу: — Посмотрим, что из этого получится. [SIZE=3][B]* * *[/B][/SIZE] На облупленных стенах крошечного фойе висели фотографии нескольких девушек с одинаковыми, якобы завлекающими улыбками. Под ними можно было прочесть: «Приходи и потанцуй со мной. Всего за 10 центов». Сверху сюда долетали приглушенные звуки плохо сыгранного оркестра. Все это нисколько не смущало Росса, и он повел Марию по скрипучей лестнице вверх. С каждой ступенькой музыка становилась громче. Наверху, в будочке, пожилой мужчина продавал билеты. Другой возле двери в зал пропускал по ним посетителей. Танцзал представлял собой низкое длинное помещение. В тусклом электрическом свете на затертом полу шаркали ногами несколько пар. Оркестр закончил очередную мелодию, и пары медленно растеклись по углам. Вдоль окрашенных грязно-синей масляной краской стен поодиночке сидели разномастные девушки. Завидев Росса, все они принимались кокетливо улыбаться, однако тут же делали равнодушные лица — рядом с ним шла Мария. Справа возле длинной стойки сгрудилось несколько незастеленных столов. Росс подвел Марию к одному из них, заказал для себя пиво, для нее — коку. В эту минуту оркестр заиграл медленный фокстрот. — Ты готова показать себя? Мария сверкнула своей загадочной улыбкой: — Как всегда. — Потанцуем? Он обнял девушку и уверенно повел ее в танце. Мария двигалась так легко, словно была частью его тела. Несомненно, Бог дал ей редкую пластичность и отменное чувство ритма. Когда они, разгоряченные, вернулись к столику и Росс отпил из стакана, Мария лукаво улыбнулась: — Ну как? Я тебе понравилась? Он неохотно признал: — Танцуешь ты, конечно, классно. Кто тебя научил? — Никто. Сама научилась. Понизив голос. Росс доверительно сообщил: — Девушки здесь зарабатывают от двадцати до пятидесяти долларов в неделю. Мария с сомнением переспросила: — Только танцами? Он замялся: — Почти. Мария принялась размышлять вслух: — Только танцами можно заработать не больше двадцати. Так? Росс молча кивнул. Она отпила коку. — Ты хочешь сказать, что эти двадцать долларов платят только за танцы и ничего больше не надо делать? Росс снова кивнул. Мария задумчиво потягивала коку. Пожалуй, она нашла отличный способ зарабатывать деньги. Несложный и даже приятный. — Росс, послушай, двадцать долларов — целый капитал! От этих простодушных восторгов Росс почувствовал непереносимое отвращение к самому себе. Резко отодвинув стакан, он швырнул на стол деньги: — Пошли отсюда! Тебе здесь нечего делать. Мария молча поднялась. Неожиданно за се спиной раздался громкий возглас: — Эй, Росс! Куда ты пропал? Давненько тебя не было видно. Возле столика стоял высокий седоволосый мужчина. Поигрывая недобрыми глазами, он улыбался Марии. — Можешь не объяснять. Я все понял. После такой красотки мои девочки для тебя недостаточно хороши. Разве не так? Мария улыбнулась в ответ и перевела взгляд на Росса — в его глазах застыли колючие льдинки. — Привет, Джокер. — Познакомь меня с твоей очаровательной подругой. Мгновение Росс колебался, потом нехотя выдавил: — Джокер Мартин. Мария Флад. Мартина отличал неприятный резкий голос: — Выпьем, молодые люди. Я угощаю. Росс взял Марию за руку: — Спасибо, Джокер. Нам пора. Мартин обратился к девушке: — Юная леди, я не видел этого парня четыре месяца. Уговорите его остаться. Мы опрокинем по рюмочке и перебросимся парой слов. Это не займет много времени. Мария покраснела от удовольствия, слова Мартина были ей почему-то приятны. Оказывается, седоволосый решил, что она может влиять на Росса. Прервал молчание сам Росс: — Ну хорошо, Джокер. Только недолго. Мужчины заказали пиво, Мария — еще одну коку. Джокер окинул девушку бесцеремонным взглядом: — Милая крошка, вы увели от меня одного из лучших клиентов, и за это я должен вас возненавидеть. Но теперь, когда мы познакомились, мне остается только похвалить Росса за прекрасный выбор. Росс пояснил: — Джокер — хозяин этого заведения. Он всегда думает только о деньгах. Мария усмехнулась: — А кто о них не думает? Приятель Росса рассмеялся, фамильярно хлопнул ее по плечу: — Молодец. Смышленая девочка. Ведь мы с вами не так богаты, как наш друг. Вы ищете работу? Мария пристально посмотрела на Джокера — он оказался обладателем не только неприятного голоса, но и неприятного, цепкого взгляда. Росс не дал ей ответить: — Нет. Она еще учится в школе. Мария промолчала, и в ту же секунду Джокер потерял к ней интерес. Он зашептал Россу: — Я рад тебя видеть. Мы тут кое-что организовали. — Неужели удалось? — Да. Появились солидные связи. Сам понимаешь, без них — никуда. В общем, дело налажено. Клиентура постоянная, случайности исключены. Ставки большие. В дальнем зале. Глаза Росса возбужденно заблестели: — Может быть, загляну через пару дней. — Приходи. Джокер подмигнул приятелю: — И приводи с собой юную леди — на счастье. Я всегда буду ей рад. Польщенная Мария одарила его радостной улыбкой: — Спасибо, мистер Джокер. Молодые люди встали из-за стола, хозяин довел их до двери. — Спасибо, что заехал. Росс. Не забывай нас. Музыка очередного танца проводила их по лестнице до самого выхода и потом потерялась в уличном шуме. Росс включил зажигание: — Куда теперь? — Не знаю. Куда хочешь. Он искоса посмотрел на сидящую рядом девушку. Вздернув упрямый подбородок, она смотрела в темное стекло перед собой. На непроницаемом лице нельзя было угадать ни одной мысли. — Мария, может, заедем ко мне? Перекусим. — А твои предки разрешат? — Они сегодня уехали на дачу. Дома никого нет. Девушка решительно кивнула головой: — Ладно, поехали. [SIZE=3][B]* * *[/B][/SIZE] Привратник поднял голову: — Добрый вечер, мистер Дрего. Лифтер открыл дверцу: — Добрый вечер, мистер Дрего. Пока они поднимались на двенадцатый этаж, Росс искал в кармане ключ. Молча открыл дверь квартиры напротив лифта, пропустил Марию вперед, потом вошел сам. Так же молча захлопнул дверь и хотел включить свет, но Мария остановила его: — Не надо, милый... За весь вечер ты меня ни разу не поцеловал. Он не ответил. — Ты сердишься? Наверное, я сделала что-нибудь не так? Скажи. Росс сокрушенно покачал головой. Да, он сердился. Но не на Марию, а на себя. Сердился за то, что привез ее в этот гадюшник — танцзал «Золотое сияние». Ему показалось, что там Мария найдет себе неплохую работу. О Господи, как это могло прийти в голову! Своими руками он чуть было не столкнул девчонку в пасть акулам, которые из таких вот глупышек делают отпетых шлюх. Мария обняла Росса за шею, нежно провела губами по щеке: — Ну, не дуйся. Хорошо? Он прислонился к двери, прижал девушку к себе и с поцелуем выдохнул: — Хорошо. [SIZE=3][B]* * *[/B][/SIZE] Сэндвичи получились на редкость удачными, а кофе — ароматным. Оказалось, что Мария прекрасно готовит. На большом подносе Росс отнес все в гостиную, и они поели, сидя прямо на диване. После ужина Мария откинулась на спинку дивана. Радио наигрывало какую-то тихую мелодию, на ковре под торшером лежал круг мягкого желтоватого света. В комнате висел уютный полумрак. — Господи, как хорошо! Знаешь, я ужасно хотела есть. Росс улыбнулся, закурил. Она протянула руку: — Дай и мне. От глубокой затяжки чуть-чуть закружилась голова. Мария закрыла глаза. — Какой ты счастливый! — Почему это я счастливый? — Если бы ты видел мой дом, то не спрашивал бы. Ваша квартира высоко, и вы не слышите шума. От него можно сойти с ума. И запахов с помойки у вас тоже нет. Росс не знал, что сказать, поэтому молча отнес на кухню пустой поднос из-под сэндвичей. Когда через несколько минут он вернулся в гостиную, Мария спокойно спала. Росс тихонько опустился на диван рядом с ней и некоторое время смотрел, как поднимается и опускается от ровного дыхания ее блузка, потом прошептал: — Мария... Мария! Она открыла сонные глаза: — Прости, я задремала... Который час? — Почти десять. Она резко села: — Почти десять! Мне пора. Росс схватил ее за плечи: — Подожди, Мария! Скажи, я тебе нравлюсь? Она встала, сверху посмотрела в его молящее лицо: — Конечно, нравишься. Ты — самый милый из них... Росс раздраженно вскочил: — Я не об этом! Он с силой притянул девушку к себе: — Я хочу тебя. Безумно хочу. А ты? На мгновение Мария затихла в его объятиях, потом осторожно высвободилась: — Мое желание ничего не меняет. Я — девушка, поэтому для меня это исключено. — Да, но находят же какой-то выход другие? — Какая разница, чем занимаются другие? Я могу сделать тебе приятное другим способом. Росс нежно притянул Марию к себе, и они опустились на диван. Зашуршала одежда, и он почувствовал на своих руках ее грудь — тяжелую и упругую. Внутри у него все напряглось, во рту пересохло. — Мария, сделай что-нибудь. Помоги мне. До Росса долетел еле внятный шепот: — Лежи спокойно, милый. Я все сделаю сама... [SIZE=4][B]10[/B] [B][/B][/SIZE] — Вперед, Майк. «Таймс» привезли. Грубый голос Риордана, словно стартовый пистолет, сорвал Майка с узкой лавочки. Часы в витрине магазина напротив лотка показывали десять тридцать, значит, в запасе осталось всего полчаса. За это время он должен сгрузить, разобрать и сложить по номерам свежие газеты. Сразу после одиннадцати сюда хлынет публика из кинотеатра на 86-ой улице. Возя? тротуара уже стоял грузовик. Чертыхаясь и проклиная все на свете, грузчик вскарабкался на огромные связки газет: — Совсем спятили сегодня! Двенадцать разворотов! Майк привык к тому, что с каждой неделей газеты становились все толще и тяжелей, и потому промолчал. Началась обычная работа: он брал с грузовика связку, взваливал ее на плечо, нес к лотку и сбрасывал под прилавок. Тяжелая стопка газетной бумаги глухо шлепалась об асфальт, а Майк возвращался к грузовику. Когда он принес вторую пачку, худая жилистая жена Риордана, бросила быстрый взгляд на часы: — Поторопись, Майк. Сегодня мы опаздываем. Нервно щелкая кусачками, она рассекала бечевку. Майк прибавил шагу. Через десять минут рубашка промокла насквозь, и он повесил ее на крючок. Потные плечи блестели в желтом свете вечерних фонарей, словно облитые маслом. «Таймс» разгружена, грузовик уехал, но отдыхать некогда. Теперь из отдельных разворотов надо собрать газетные номера и аккуратно сложить в стопки возле прилавка. Не успел он закончить это дело, как подвезли еще одну газету, потом еще и еще... Грузовики возили товар всю ночь. Уже после двенадцати Майк улучил минутку, сел на груду неразвязанных газет и с наслаждением закурил. Сегодня он ужасно устал. После школы пришлось подменить заболевшего лифтера. Наверняка и завтра предстоит это же удовольствие. Спать хочется, спать... — Привет Майк! Он вздрогнул, открыл глаза. Перед ним стоял Росс. — А я думал, что ты со своими предками уехал на дачу. Росс радостно улыбнулся: — Нет. У меня были здесь кое-какие дела. Майк непонимающе поднял бровь: — Дела? Какие дела, если не секрет? Росс кивнул на машину: — Не секрет. Во-он та белокурая крошка. Майк попытался издали разглядеть девушку, однако ее лицо скрывала густая темнота. Он хмыкнул: — Важные дела, ничего не скажешь. Росс вспыхнул, закусил губу: — Зачем ты так? Я уверен, она тебе понравится. Майк изумленно посмотрел на друга — видно, Росс втрескался не на шутку. Интересно, что это за птица? Росс потянул его к машине: — Пойдем, я вас познакомлю. Внезапно в Майка вселилось непривычное чувство: то ли зависти, то ли противоречия, и он грубо отрезал: — Зачем? Все бабы одинаковы. Это было сказано так громко и ядовито, что резануло слух самому Майку. Он соскочил с газетных пачек, швырнул под ноги окурок. Искры рассыпались по тротуару. — Может, купишь газету? Лицо Росса погасло. Он кивнул, взял из рук Майка несколько газет, расплатился и, не сказав больше ни слова, пошел к машине. Из-за прилавка прокричал Риордан: — Эй, Майк, принеси еще пачку «Американс». Майк наклонился за газетами, а когда выпрямился. Росс уже открывал дверцу. Вот он легко сел в машину. Везунчик! Все ему дается даром, ни о чем не надо волноваться. Майк взвалил пачку на плечо и пошел за прилавок. В это время Росс отъехал от тротуара. Когда исчез из виду газетный лоток, Мария тихо проговорила: — Твой друг меня невзлюбил. — С чего ты это взяла? Он тебя ни разу не видел. — Я все слышала. — Мария, не обращай внимания. Он просто устал. Обычно Майк совсем другой. Они молча проехали квартал. Неожиданно Мария переспросила: — Так это Майк? Тот самый, что не поехал с нами на пляж? — Да. Она вспомнила стоявшего на тротуаре парня. Без рубашки. Выпуклая грудь, блестящая кожа. Удивительно красивый мускулистый торс. И тут Марию охватила какая-то непонятная злость: — Он считает себя королем, не так ли? А мы для него слишком плохи. Росс благоразумно промолчал. Какой смысл вести глупый спор? И вообще, ему наплевать, что они думают друг о друге. Мария надолго замолчала, потом негромко объявила: — Я его проучу. Росса поразили эти слова. Неужели она все еще сердится на Майка? [SIZE=3][B]* * *[/B][/SIZE] Кэтти, как обычно, направилась в первые ряды, но дочь схватила ее за локоть и зашептала на ухо: — Там нет места. Давай сядем здесь. Мария повернула мать к пустому последнему ряду, где сидел только один прихожанин — какой-то молодой человек. Кэтти неловко протиснулась мимо него, опустилась на скамью. Она обдумывала слова отца Яновича. Вчера этот мудрый священник посоветовал ей как можно быстрее рассказать дочери о беременности. Рассказать... Кэтти закрыла глаза и обратилась с мольбой к Всемилостивому Богу. Господи, помоги! Пусть Мария поймет ее, свою мать. Пусть Питер найдет, наконец, работу. И только за себя она забыла помолиться — как всегда. Служба кончилась. Кэтти открыла глаза и почувствовала, что с души свалилась ужасная тяжесть — наверное. Бог услышал ее. Она посмотрела на дочь: Мария улыбалась. Оживленное личико расцвело нежным румянцем, глаза лукаво блестели. Как хорошо, что Кэтти уговорила дочку пойти вместе с ней в церковь! Прихожане чинно покидали свои места. Сегодня Мария была необыкновенно учтива и даже пропустила мать к выходу впереди себя. Когда Кэтти протискивалась мимо молодого человека, она заметила капельки пота на его лице. Да, пожалуй, в церкви сегодня жарковато. На улице Мария взяла мать за руку и, беззаботно улыбаясь, они пошли к дому. Отец Янович посоветовал... Нет, сейчас это невозможно. Последние годы Кэтти редко видела свою девочку веселой и теперь боялась неприятной новостью стереть радость с ее лица. Кэтти подумала-подумала и решила отложить до вечера тяжелый разговор. [/QUOTE]
Вставить цитаты…
Проверка
Ответить
Главная
Форумы
Раздел досуга с баней
Библиотека
Роббинс "Парк Авеню 79"
