JavaScript отключён. Чтобы полноценно использовать наш сайт, включите JavaScript в своём браузере.

Ответить в теме

Сообщение: <blockquote data-quote="Маруся" data-source="post: 387322" data-attributes="member: 1">– Доктор Кол сказал, что вы заинтересованы получить права на написание моей истории. Как думаете, сколько это будет стоить?Писатель улыбнулся и выпустил дым.– Это зависит от многого. Я должен буду узнать о вас побольше, чтобы быть уверенным, что написанная книга заинтересует издателя. Узнать больше того, что было уже написано о вас в «Тайм» и «Ньюсуик».Кол усмехнулся и сплел пальцы на животе:– Это уж точно.Аллен нагнулся вперед, положив локти на колени.– Ясно. Значительно больше. Но я не собираюсь откровенничать задаром. Мои адвокаты в Коламбусе говорили мне, что очень многие хотят получить права. Даже из Голливуда приходил парень, они хотят снять кино и прокрутить по телевизору. На этой неделе прилетает один писатель с предложением и контрактом.– Это звучит многообещающе, – ответил писатель. – При той известности, которую вы получили, я думаю, очень многие хотели бы прочитать историю вашей жизни.Аллен улыбнулся и кивнул. Он решил еще немного прощупать этого человека.– Я бы хотел почитать что-нибудь из того, что вы написали, чтобы иметь представление о вашей работе. Доктор Кол говорит, что по одной из ваших книг был снят фильм.– Я пришлю вам экземпляр, – сказал писатель. – Прочтите его, и в случае вашей заинтересованности мы сможем продолжить разговор.Когда писатель ушел, доктор Кол дал совет: прежде чем продолжать переговоры о книге, Билли должен найти себе местного адвоката, который позаботится о соблюдении его интересов. Государственные защитники из Коламбуса не смогут больше представлять его.Примерно неделю Аллен, Артур и Билли по очереди читали роман, присланный писателем. Когда они закончили читать, Билли сказал Артуру:– Я думаю, он и должен писать книгу.– Вполне согласен, – сказал Артур. – Должен заметить, он с большим мастерством описывает внутренний мир главного героя. Хотелось бы, чтобы и наша история была рассказана не хуже. Если люди хотят понять проблему Билли, о ней нужно рассказать «изнутри». Писатель должен встать на место Билли.Тут появился Рейджен:– Я возражаю. По-моему, не нужно никаких книг.– Почему? – спросил Аллен.– А ты не понял? Билли будет болтать с этим человеком, да и вы все будете болтать. Вы можете рассказать ему что-нибудь такое, за что меня опять обвинят, – что-нибудь о других преступлениях.Артур задумался.– Мы не должны рассказывать об этом.– Кроме того, – сказал Аллен, – у нас есть выход, и в любое время мы сможем его использовать. Если во время бесед выплывет что-то, что может повредить нам, Билли всегда сможет дискредитировать книгу.– Как это?– Все отрицать, – объяснил Аллен. – Я могу сказать, что притворялся множественной личностью. Если я скажу, что все это выдумка, никто не купит книгу.– Брось, кто этому поверит? – сказал Рейджен.Аллен пожал плечами:– Какая разница? Какой издатель возьмется за книгу, если человек, о котором она написана, говорит, что все это ложь?– В этом есть некоторый смысл, – сказал Артур.– Так же можно поступить и с любым контрактом, который Билли может подписать, – добавил Аллен.– Ты хочешь сказать, сделать вид, что он неправомочен подписывать его? – спросил Рейджен.Аллен улыбнулся:– «Невиновен по причине безумия», верно? Я говорил об этом с Гэри Швейкартом по телефону. Он сказал, я всегда могу сказать, что был совсем сумасшедшим, подписывая этот контракт, что я это сделал под давлением доктора Кола. И контракт окажется недействительным.Артур кивнул:– Полагаю, можно предложить писателю подыскивать издателя для книги.– А я все-таки думаю, что это глупо, – сказал Рейджен.– Мне кажется, очень важно, чтобы наша история была рассказана миру, – возразил Артур. – Есть другие книги о множественных личностях, но не было еще истории, похожей на историю Билли. Если люди смогут понять, как возникают такие явления, тем самым мы внесем вклад в психиатрию.– А еще, – сказал Аллен, – мы загребем кучу денег.– Первая человеческая мысль за сегодняшний день, – проворчал Рейджен.– Одно из самых интересных противоречий в Рейджене, – сказал Артур, – это то, что убежденный коммунист так любит деньги.– Я всегда отдаю бедным то, что остается от уплаты счетов.– Надо же, – засмеялся Аллен, – может, нам скостят налоги за благотворительность?419 декабря редактор местной газеты «Афинз мессенджер» позвонил в клинику с просьбой организовать интервью с Билли Миллиганом. Билли и доктор Кол согласились.Кол привел Билли в комнату для совещаний, где представил его редактору Хербу Амею, репортеру Бобу Эки и фотографу Гелу Фишеру. Кол показал им рисунки Билли, а Билли ответил на их вопросы о своем прошлом, о надругательствах, о попытке самоубийства, о том, что другие личности доминируют над ним.– А как насчет насилия? – спросил Амей. – Могут ли жители Афин быть уверены – если вам позволят свободно выходить, как это делают большинство пациентов этого отделения, – что вы не будете представлять угрозу ни им, ни их детям?– Я думаю, – сказал Кол, – на вопрос о насилии должен отвечать не Билли, а одна из его личностей.Он вывел Билли из комнаты и повел в свой кабинет. Усадив его, он сказал:– Вот что, Билли. По-моему, ты должен установить хорошие отношения с прессой в Афинах. Людям надо показать, что ты не представляешь опасности. В один прекрасный день ты захочешь, чтобы тебе разрешили выйти в город без сопровождающего – купить принадлежности для рисования, сходить в кино или съесть гамбургер. Эти газетчики явно симпатизируют тебе. Я думаю, что надо дать им возможность поговорить с Рейдженом.Билли сидел молча, губы его шевелились. Потом он наклонился вперед и пристально посмотрел на доктора:– Вы сошли с ума, доктор Кол?Кол затаил дыхание, услышав суровый голос.– Почему ты так говоришь, Рейджен?– Не надо этого делать. Мы так старались, чтобы Билли перестал спать.– Я бы не вызвал тебя, если бы не считал это важным.– Это не важно. Нас эксплуатируют газеты. Я против. Меня это злит.– Ты в чем-то прав, Рейджен, – сказал Кол, осторожно следя за ним, – но публику следует уверить, что ты таков, каким тебя определил суд.– Плевать мне на вашу публику! Я не хочу, чтобы газетчики делали на мне деньги и сбивали с толку всякими заголовками.– Я же сказал, в чем-то ты прав. Но, как ни крути, с прессой работать придется. То, что думают люди в этом городе, повлияет на лечение и на твой режим.Рейджен подумал над этим. Он чувствовал, что Кол использует его, чтобы придать вес своим заявлениям прессе. Вместе с тем аргументы Кола были вполне логичны.– Думаете, это правильно? – спросил он.– Я бы не посоветовал, если бы так не думал.– Ладно, – сказал Рейджен, – поговорим, если так.Кол привел его обратно в комнату. Репортеры смотрели на него с опаской и любопытством.– Спрашивайте, – нелюбезно произнес Рейджен.Услышав акцент, Эки вздрогнул и растерялся.– Я… я хочу сказать, что мы… мы спрашивали… Мы хотели заверить жителей, что вы… что Билли не буйный.– Я буду буйным, если кто-нибудь попытается обидеть Билли или причинить вред женщине или ребенку в его присутствии, – сказал Рейджен. – Только в таком случае я вмешаюсь. Я вам так скажу: вы сами-то позволите обидеть своего малыша? Нет, вы будете защищать свою жену, ребенка или любую другую женщину. Если кто-то попробует обидеть Билли, я встану на защиту. Но нападать без причины – это варварство. Я не варвар.Задав еще несколько вопросов, репортеры попросили разрешения поговорить с Артуром. Кол передал их просьбу, и они увидели, как враждебное выражение лица Рейджена меняется, словно тает. Через миг лицо стало жестким, хмурым, надменным, тонкие губы поджались. Артур озабоченно огляделся, достал из кармана трубку, раскурил ее и выпустил длинную струйку дыма.– Безумие, – сказал он.– Что именно? – спросил доктор Кол.– Заставить Билли уснуть, чтобы выставить нас на обозрение. Я приложил все усилия, чтобы держать его в бодрствующем состоянии. Ведь для него важно сохранять самоконтроль. Однако, – теперь он обращался к репортерам, – отвечая на ваш вопрос о буйстве, я могу уверить родителей этого города, что им не потребуется запирать двери. Уильям выздоравливает. От меня он учится мыслить логически, от Рейджена – выражать недовольство. Мы учим его, и он понемногу поглощает нас. Когда Уильям научится всему, чему мы должны научить его, мы исчезнем.Репортеры быстро строчили в своих блокнотах. Кол опять вызвал Билли. Появившись, тот закашлялся от дыма.– Господи, ну и гадость! – сказал он и бросил трубку на стол. – Не понимаю, как можно курить.Отвечая на вопросы, Билли сказал, что не помнит ничего из происходившего после того, как доктор Кол увел его в другую комнату. Он нерешительно говорил о своих планах, о том, что надеется продать некоторые свои рисунки и часть денег отдать в Центр защиты детей от насилия.Когда журналисты из «Мессенджера» ушли, Кол заметил, что все трое выглядели потрясенными.– Мне кажется, – сказал он, возвращаясь с Билли в отделение, – наших сторонников прибавилось.Джуди Стивенсон была занята очередным делом, так что Гэри Швейкарт пригласил главу адвокатской конторы поехать с ним в Афины, чтобы навестить Билли. Гэри хотел больше узнать о писателе, который собирался писать книгу, и об Л. Алане Голдсберри, афинском адвокате, которого Билли нанял, чтобы вести его гражданские дела. Они встретились в одиннадцать часов в комнате для совещаний. На встрече присутствовали доктор Кол, сестра Билли и ее жених Роб. Билли настаивал, что это его собственное решение и что он хочет, чтобы именно этот писатель писал книгу. Швейкарт передал Голдсберри список издателей, потенциальных писателей и продюсера, который интересовался правами на книгу.После встречи Гэри остался с Билли, чтобы немного поболтать с ним.– Ты знаешь, у меня сейчас дело, о котором тоже пишут в газетах, – сказал он. – у.бийца. Калибр двадцать два.Билли посмотрел на него очень серьезно и сказал:– Вы должны пообещать мне одну вещь.– Какую?– Если он сделал это, – сказал Билли, – не защищайте его.Гэри улыбнулся:– Услышать такое от тебя, Билли, дорогого стоит. Но мы защищаем всех.Уезжая из Афинского центра психического здоровья, Гэри испытывал смешанные чувства, зная, что теперь Билли в других руках. Позади были невероятные четырнадцать месяцев, отнимавшие все время, поглощавшие все силы.По этой причине распался его брак с Джо Энн. Время, отнятое этим делом у семьи, дурная слава – ночные звонки людей, обвиняющих его в том, что он успешно защитил насильника, – все это оказалось для нее непосильным грузом. Сына Гэри травили в школе за то, что его отец защищает Миллигана.Работая над этим делом, Гэри постоянно думал о том, сколько же других его и Джуди клиентов из-за Билли не получали должного внимания, ведь дело Миллигана было таким сложным и им занимались в первую очередь.– Страх, что ты можешь пренебречь кем-то, заставляет тебя работать в десять раз усерднее, – говорила Джуди, – а расплачиваются за это семьи.Садясь в машину, Гэри посмотрел на огромное, неуклюжее викторианское здание и вздохнул. Так или иначе, забота о Билли Миллигане легла теперь на другие плечи.523 декабря Билли проснулся, нервничая при мысли о предстоящем разговоре с писателем. Фактически он так мало помнил о своих ранних годах, лишь какие-то обрывочные сведения, которые слышал от других. Как же он сможет рассказать писателю историю своей жизни?Съев завтрак, он пошел к стойке, налил себе еще чашку кофе и сел в кресло, ожидая писателя. В последнюю неделю его новый адвокат, Алан Голдсберри, представлял его по вопросам написания книги, они подписали контракты с писателем и издателем. Это было непросто, но страх постепенно покидал Миллигана.– Билли, к тебе пришли.Голос, Нормы Дишонг напугал его, он резко вскочил с кресла, пролив кофе на джинсы. Он увидел писателя, спускающегося по лестнице в коридор. Боже милостивый, во что он ввязался?– Здравствуйте, – улыбаясь, сказал писатель. – Вы готовы?Билли привел его в свою комнату и наблюдал, как худощавый, бородатый писатель вынул диктофон, блокнот с ручкой, трубку с табаком и наконец поудобнее устроился в кресле.– Давайте договоримся, что каждую нашу беседу мы будем начинать с вашего имени. Для порядка. С кем я сейчас говорю?– С Билли.– Хорошо. Когда мы встретились в кабинете доктора Кола, он упомянул о «пятне». Вы ответили, что слишком мало знаете меня, чтобы рассказывать о таких вещах. А сейчас?Билли смущенно опустил глаза.– В первый день вы встречались не со мной. Я стеснялся говорить с вами.– О-о? Так кто же это был?– Аллен.Писатель нахмурился и задумчиво пыхнул трубкой.– Ладно, – сказал он, делая пометку в блокноте. – Расскажете мне о пятне?– Я узнал о нем и о других вещах из моей жизни в клинике Хардинга, когда я уже был частично синтезирован. Артур объяснял младшим, как выходят в реальный мир.– На что похоже это пятно? Что вы в действительности видите?– Это большое белое пятно света на полу. Все стоят вокруг или лежат на своих кроватях в темноте: кто смотрит, кто спит или занимается своими делами. Но тот, кто становится на это пятно, овладевает сознанием.– Все ли ваши личности откликаются на имя Билли, когда к ним обращаются?– Когда я спал и кто-то из посторонних звал Билли, мои люди отзывались на это имя. Доктор Уилбур объяснила мне, что другие стараются скрыть тот факт, что их много. Правда обо мне открылась только по ошибке, когда Дэвид испугался и все рассказал Дороти Тернер.– Вы знаете, когда впервые появились ваши люди?Билли кивнул и откинулся в кресле, чтобы подумать.– Кристин появилась, когда я был совсем маленьким. Я не помню когда. Большинство других появились, когда мне было от восьми до девяти лет. Когда Челмер… когда папа Чел…Речь его становилась какой-то дерганой.– Если вам трудно говорить об этом, не говорите.– Все в порядке, – сказал Билли. – Доктора говорят, что для меня важно избавиться от этого. – Он закрыл глаза. – Я помню, это произошло через неделю после 1 апреля, Дня дурака. Я был в четвертом классе. Он взял меня на ферму, чтобы я помог ему подготовить огород для посадки. Он привел меня в амбар и привязал к ручному плугу. Потом… потом…У него на глазах выступили слезы, голос стал хриплым, запинающимся, детским.– Может быть, не надо? – осторожно спросил писатель.– Он бил меня, – сказал Билли, потирая запястья. – Он запустил мотор, и я испугался, что меня втянет и разорвет на куски лопастями. Он сказал, что, если я пожалуюсь матери, он закопает меня в амбаре и скажет ей, будто я убежал, потому что ненавидел ее.По щекам Билли текли слезы, а он продолжал говорить:– В следующий раз, когда это случилось, я просто закрыл глаза и ушел. Я знаю теперь – доктор Джордж Хардинг помог мне вспомнить многое, – что это Денни был привязан к мотору, а потом появился Дэвид и взял боль на себя.Писатель почувствовал, что дрожит от охватившего его гнева.– Удивительно, что вы вообще выжили.– Теперь я понимаю, – прошептал Билли, – что, когда полиция пришла за мной в «Ченнингуэй», меня не арестовали, а спасли. Мне жаль, что до того, как это случилось, людям был причинен вред, но я чувствую, что Господь наконец улыбнулся мне, впервые за двадцать два года.Глава шестая1На следующий день после Рождества писатель проделал длинный путь до Центра для второй беседы с Билли Миллиганом. У него было такое ощущение, что Билли будет подавлен, проведя праздник в клинике.Писатель узнал, что за неделю до Тождества Билли очень просил доктора Кола разрешить ему провести праздник со своей семьей в доме его сестры, в Логане, штат Огайо. Кол ответил, что еще слишком рано – прошло всего две недели после прибытия в клинику. Но Билли настаивал. Другим пациентам разрешили поехать домой в короткий отпуск. Если доктор сказал правду о том, что его будут лечить так же, как других пациентов, тогда он должен попытаться получить разрешение сделать то же самое.Зная, что пациент испытывает его, и понимая, как важно добиться доверия Билли, Кол согласился сделать запрос. Он был уверен, что просьбу завернут обратно.Запрос вызвал фурор в Комиссии по досрочному освобождению, в Управлении по проблемам психического здоровья и в прокуратуре Коламбуса. Когда Явич позвонил Гэри Швейкарту и спросил, что, черт возьми, происходит в Афинах, Гэри ответил, что попытается узнать.– Но я больше не его адвокат, – добавил он.– На вашем месте я позвонил бы его доктору в Афинах, – сказал Явич, – и сказал, чтобы они немножко остыли. Если что-то и способно вызвать шумный протест против нового закона о контроле над душевнобольными преступниками, так это вид Миллигана, разгуливающего по улицам.Как и ожидал доктор Кол, просьбу отклонили.Когда писатель открыл тяжелую металлическую дверь и направился к комнате Билли, он заметил, что отделение почти пусто. Он постучал в дверь Билли.– Одну минуту, – послышался сонный голос.Дверь открылась, и писатель увидел Билли, выглядевшего так, словно он только что встал с постели. Билли растерянно взглянул на электронные часы на своей руке.– Я их не помню, – сказал он.Затем подошел к столу, посмотрел на лежащую там бумагу и показал ее писателю. Это была квитанция с хозяйственного склада клиники на двадцать шесть долларов.– Я не помню, чтобы покупал их, – сказал Миллиган. – Кто-то тратит мои деньги – деньги, которые я выручил от продажи моих рисунков. Я считаю, что это неправильно.– Может быть, склад примет их обратно, – предположил писатель.Билли внимательно рассмотрел часы.– Думаю, я оставлю их. Теперь мне нужны часы. Они не очень хорошие, но… ладно.– Если не вы покупали их, кто это сделал?Миллиган огляделся по сторонам, его серо-голубые глаза внимательно осматривали комнату, словно проверяя, нет ли тут кого-нибудь еще.– Я слышал незнакомые имена.– Какие, например?– Кевин. И Филип.Писатель постарался не показать своего удивления, лишь удостоверился, что диктофон включен. Он читал о десяти личностях, но никто никогда не упоминал имен, которые Билли только что назвал.– Вы говорили об этом доктору Колу?– Нет еще, – ответил Билли. – Я скажу. Но мне непонятно, что это значит. Кто они? Почему я думаю о них?Пока Билли говорил, писатель вспомнил последний абзац статьи в «Ньюсуик» от 18 декабря: «Тем не менее остаются без ответа следующие вопросы… Почему в разговорах со своими жертвами он объявлял себя “партизаном” и “наемным убийцей”? Врачи думают, что в Миллигане уживаются и другие, еще не выявленные личности и что некоторые из них могли совершить преступления, пока не раскрытые».– Билли, прежде чем вы произнесете что-то еще, мы должны сформулировать некоторые правила. Я хочу быть уверен, что ничто из того, что вы скажете мне, никогда не будет использовано против вас. Если вы когда-нибудь скажете мне что-то, что могло бы быть использовано против вас, просто скажите: «Это не для записи», и я выключу диктофон. В моих записях не будет ничего, что имело бы для вас какие-то последствия. Если вы об этом забудете, я вас остановлю и сам выключу диктофон. Вам понятно?Билли кивнул.– И еще одно. Если вы захотите преступить закон, не говорите мне об этом. Если вы мне скажете, я должен буду сразу пойти в полицию. Иначе мне предъявят обвинение в соучастии.Билли был в шоке:– Но я не хочу совершать преступлений!– Я рад это слышать. А теперь поговорим о тех двух именах, Кевин и Филип. Что они значат для вас?Билли посмотрел в зеркало.– Ничего. Не помню… Но в голове все время вертится одно слово – «нежелательные». Это имеет какое-то отношение к Артуру, но не знаю какое.Писатель наклонился вперед:– Расскажите мне об Артуре. Кто он, что за человек?– Спокойный, даже холодный. Знаете, напоминает мистера Спока из «Звездного пути». Может выразить недовольство в ресторане и поставить кого надо на место. Не утруждает себя объяснениями, но раздражается, когда его не понимают. Может, у него просто нет времени быть терпимым, он постоянно занят – что-то приводит в порядок, планирует, устраивает.– Он расслабляется когда-нибудь?– Иногда он играет в шахматы – обычно с Рейдженом, причем Аллен двигает фигуры, – но он не любит попусту тратить время.– Звучит так, словно вы не любите его.Билли пожал плечами:– Артур не тот человек, кого можно любить или не любить. Такого человека уважают. И я его уважаю.– Артур выглядит так же, как вы?– Он почти моего роста и весит почти столько же – шесть футов и сто девяносто фунтов. Но он носит очки в тонкой металлической оправе.Эта вторая беседа длилась три часа. Они поговорили о некоторых личностях Билли, упоминавшихся в газетах, о семье Билли, о его детских годах. Писатель пытался нащупать метод обработки поступающего материала.Пожалуй, главной проблемой будет амнезия Билли. При таких пробелах в памяти невозможно многое узнать о его детстве или о критических семи годах, в течение которых Билли спал, а другие личности жили его жизнью. Писатель решил, что хотя он и может драматизировать некоторые эпизоды, но в основном будет придерживаться фактов. За исключением нераскрытых преступлений все будет описано так, как это преподнесет Билли. Главной проблемой оставалось то, что в этой истории могло оказаться множество досадных пробелов. И в этом случае книги не получится.2Доктор Кол поднял голову: его внимание привлекли громкие голоса за дверью кабинета. Секретарь говорила кому-то:– Доктор Кол занят. Он сейчас не может вас принять.Ей ответил человек, говоривший с сильным бруклинским акцентом:– Плевать я хотел, занят он там или нет. Мне нужно ему кое-что передать.Кол поднялся с кресла, но в этот момент дверь открылась – на пороге стоял Билли Миллиган.– Вы психиатр Билли?– Я доктор Кол.– Ага, ну а я – Филип. Кое-кто из нас считает, что вы должны это иметь.Вошедший шлепнул на стол лист казенной желтой бумаги, повернулся и вышел. Кол посмотрел на бумагу и сразу понял, что это длинный список имен: десять известных личностей Билли и еще несколько. Последним стояло не имя, а слово «Учитель».Доктор хотел было последовать за пациентом, но передумал. Он поднял трубку и попросил позвать техника из кабинета микроволновой терапии.– Джордж, – сказал он, – на сегодня у меня назначены сеансы с Билли Миллиганом и Дэйвом Малави-стой. Я хочу, чтобы ты снял это на пленку.Затем он положил трубку и стал изучать список. Так много незнакомых имен – всего двадцать четыре. Кол не осмеливался даже подумать о том, что пришло ему в голову. Как можно справляться со всем этим? И – о господи! – что еще за Учитель?!После ланча доктор Кол поднялся в отделение и постучал в комнату Билли. Через несколько секунд Билли открыл дверь, заспанный и взъерошенный:– Да?– Билли, сегодня сеанс. Давай просыпайся.– А, ну конечно. Сейчас, доктор Кол.Билли последовал за этим энергичным невысоким человеком вверх по лестнице и вышел из отделения интенсивной терапии. Они прошли по коридору в современное здание гериатрического отделения, в кабинет микроволновой терапии.Джордж, устанавливающий телекамеру в комнате для совещаний, кивнул вошедшим – Билли и доктору Колу. Справа стулья были расставлены словно для воображаемой аудитории; слева, за гофрированной дверью, помещались телекамера и монитор. Билли сел в указанное кресло, и Джордж помог ему прикрепить микрофон. В этот момент в комнату вошел темноволосый молодой человек – Дэвид Малависта, старший психолог. Джордж дал сигнал о готовности камеры, и Кол начал сеанс.– Скажи нам для протокола, как тебя зовут?– Билли.– Хорошо, Билли. Мне нужна твоя помощь, чтобы получить некоторую информацию. Нам известно, что всплыло несколько новых имен «твоих людей», как ты их называешь. Знаешь ли ты кого-нибудь еще?Билли удивленно посмотрел на Кола, потом на Малависту.– Э-э-э… вот в Коламбусе один психолог спрашивал меня о ком-то по имени Филип.Кол заметил, что колени Билли начали нервно трястись.– Тебе говорят о чем-нибудь имена Шон, Марк или Тоберт?Билли подумал немного, вглядываясь куда-то вдаль и шевеля губами. Затем он пробормотал:– Я сейчас слышал у себя в голове разговор. Артур с кем-то спорил. Прозвучали имена. Я не знаю, кому они принадлежат. – Он помолчал. – Артур сказал, что Шон отсталый. Не умственно. Он родился глухим, и у него замедленное развитие. Для своего возраста он лен… До того как я уснул и с тех пор как доктор Уилбур меня разбудила, внутри меня не перестает идти война.Его губы опять задвигались, и доктор Кол взглядом попросил Джорджа дать крупный план, чтобы было хорошо видно выражение лица Билли.– Вы хотите, чтобы кто-то объяснил? – нервно спросил Билли.– Как ты думаешь, с кем мне следует поговорить?– Я не уверен. За последние дни все так запуталось. Не знаю, кто бы мог дать вам информацию.– Билли, ты можешь сам сойти с пятна?Билли удивился и немного обиделся, словно почувствовал, что доктор Кол отсылает его прочь.– Нет, Билли, я не имел в виду…Взгляд Билли остановился. Несколько секунд он сидел неподвижно. Затем огляделся, словно вдруг проснувшись, подозрительный и настороженный. Он хрустнул пальцами и пристально посмотрел на доктора:– Вы нажили себе врагов, доктор Кол.– Объясни, пожалуйста.– Ну, в данный момент речь не обо мне, а об Артуре.– Почему?– Потому что прорвались «нежелательные».– Кто эти «нежелательные»?– Те, кого Артур заставлял молчать, потому что их функции больше не нужны.– Если они больше не нужны, то почему же они все еще существуют?Рейджен сердито посмотрел на него:– Вы хотите, чтобы мы их убили?– Понимаю, – сказал Кол. – Продолжай.– Я недоволен действиями Артура. Он тоже должен защищать, как и я. Мне одному со всем не справиться.– Ты можешь рассказать еще что-нибудь об этих «нежелательных»? Почему они «нежелательные»? Они что, преступники? Агрессивные, вспыльчивые?– Только я один вспыльчивый. И то лишь тогда, когда для этого есть причина.Внезапно Рейджен увидел на своей руке часы и удивился.– Это твои часы? – спросил Кол.– Понятия не имею, откуда они взялись. Разве что Билли купил, когда меня рядом не было. Как я уже говорил, другие не воры. – Он улыбнулся. – Артур относится к «нежелательным» с отвращением и приказал другим людям даже не упоминать о них. Они должны быть засекречены.– Почему раньше никто не признавался, что есть и другие?– Нас не спрашивали.– Ни разу?Рейджен пожал плечами:– Может, Билли или Дэвида и спрашивали, а им-то откуда знать? О «нежелательных» нельзя говорить, пока не будет полного доверия.– Тогда почему мне рассказали о них?– Артур теряет власть. «Нежелательные» сейчас восстают и решили вам открыться. Это Кевин написал список. Но когда нет доверия, нельзя слишком раскрываться. Мы теряем механизм защиты. Мне пришлось поклясться, что я никому не скажу, но врать я не буду.– Рейджен, что произойдет?– Мы сплотимся, будем все вместе. Контроль будет полный, больше никакой амнезии. И только один будет главным.– Кто это будет?– Учитель.– Кто этот Учитель?– Очень хороший человек. Точнее, в нем есть и плохое и хорошее, как и во всех людях. Вы знаете сегодняшнего Билли. Его эмоции меняются в зависимости от обстоятельств. Учитель держит свое имя в тайне, но я знаю, кто это. Если вы узнаете, кто Учитель, уж точно посчитаете нас сумасшедшими.– Объясни, пожалуйста.– Так я и объясняю. Вы уже встречались с отдельными частями Учителя, доктор Кол. Главный вопрос – как все мы узнали о вещах, которые знаем? От Учителя. Он научил Томми электронике и технике побегов. Он научил Артура биологии, физике и химии. Меня он обучил, как обращаться с оружием и как управлять адреналином, чтобы достигнуть максимальной силы. Он всех нас научил рисовать и писать картины. Учитель знает все.– Рейджен, кто Учитель?– Учитель – Билли, все в одном. Но Билли об этом не знает.– Почему ты стоишь сейчас на пятне и говоришь мне все это?– Потому что Артур сердится. Он совершил ошибку, ослабив контроль и позволив Кевину и Филипу сообщить о «нежелательных». Артур умный, но он всего лишь человек. А теперь у нас мятеж.Кол сделал знак Малависте придвинуться поближе.– Ты не возражаешь, если Дэйв Малависта присоединится к нам?– Билли нервничал перед вами обоими, но я-то не боюсь. – Рейджен посмотрел на мотки кабелей, на электронное оборудование и покачал головой: – Похоже на игровую комнату Томми.– Расскажи еще что-нибудь об Учителе, – предложил Малависта.– Объясняю, – повторил Рейджен. – Билли был необыкновенно одаренным ребенком. Он был «все мы в одном». Сейчас он об этом не знает.– Тогда почему ему потребовались вы? – спросил Малависта.– Я создан для физической защиты.– Но ты же знаешь, что ты просто плод воображения Билли.Рейджен откинулся назад и улыбнулся:– Да, мне говорили, и я согласился с тем, что я – плод воображения Билли. Но сам Билли этого не принял. Билли многое не удалось, поэтому и появились «нежелательные».– Ты думаешь, Билли должен знать, что он – Учитель? – спросил Малависта.– Это расстроит его. Но когда вы будете говорить с Учителем, вы будете говорить с Билли как «со всеми в одном». – Рейджен опять стал рассматривать часы. – Нехорошо тратить деньги за спиной Билли. Но теперь хоть будет знать, сколько времени потерял.– Рейджен, как ты думаешь, не пора ли вам всем встретиться с реальностью и поработать над вашими проблемами? – спросил Кол.– У меня нет проблем. Я сам – часть проблемы.– Как, по-твоему, отреагирует Билли, если узнает, что он – Учитель?– Это его сломает.На следующем сеансе терапии Рейджен поведал доктору Колу, что они с Артуром после долгого и жаркого спора пришли к соглашению и решили сказать Билли, что он – Учитель. Артур поначалу считал, что для Билли это будет слишком сильным шоком и он окончательно сойдет с ума. Но потом они оба сошлись на том, что если Билли должен поправиться, то ему необходимо знать правду.Колу это понравилось. Сообщение Рейджена о конфликте между ним и Артуром и о мятеже «нежелательных» свидетельствовало о том, что назревает кризис. Он чувствовал: наступило время для Билли познакомиться со всеми и узнать, что это он накопил в себе все знания, приобрел навыки и передал их другим. Знание того факта, что он был Учителем, сделает его сильнее.Кол захотел поговорить с Билли. Увидев дрожащие колени, он понял, кто находится перед ним, и рассказал пациенту о решении, принятом Артуром и Рейдженом. На лице Билли отразились любопытство и страх. Он кивнул и сказал, что готов к разговору. Доктор вставил пленку в магнитофон, отрегулировал звук и сел напротив, чтобы следить за реакциями пациента.Смущенно улыбаясь, Билли наблюдал себя на мониторе. Когда он увидел изображение своих дрожащих коленей и обратил внимание, что его реальные колени тоже дрожат, он положил на них руки, чтобы унять дрожь. А когда на мониторе появилось изображение беззвучно движущихся губ, Билли закрыл рот рукой, изумленно глядя на экран. Затем возникло лицо Рейджена, абсолютно идентичное его собственному, и голос Рейджена впервые зазвучал не в его голове, а с экрана. И эти слова: «Вы приобрели врагов, доктор Кол».До этого момента Билли принимал на веру все, что говорили ему другие о его множественной личности, даже если внутренние ощущения не подсказывали ему, что это правда. До сих пор ему было ясно только то, что иногда он слышит голоса и теряет время. Он верил тому, что говорили доктора, но никогда не чувствовал этого. И вот он впервые видел это собственными глазами и впервые понял.С благоговейным страхом Билли наблюдал, как Рейджен говорит о списке из двадцати четырех имен и о «нежелательных». Он с открытым ртом слушал об Учителе, научившем их всему. Но кто этот Учитель?– Учитель – Билли, все в одном. Билли не знает, что он – Учитель, – произнес Рейджен с экрана.Кол увидел, как Билли вдруг обмяк, ослабел, покрылся потом. Затем он вышел из комнаты микроволновой терапии и поднялся на четвертый этаж. Люди проходили мимо него, здоровались, но он не реагировал. Он прошел по опустевшему коридору своего отделения и вдруг, совершенно лишившись сил, дрожа всем телом, буквально рухнул в кресло.Он – Учитель!Он обладает умом, талантом художника, силой, владеет искусством убегать!Билли силился понять это. Сначала был только Билли-ядро, тот, который родился и имел свидетельство о рождении. Затем он распался на множество частей, но все это время за отдельными частями стоял некто безымянный – кто-то, кого Рейджен назвал Учителем. В некотором смысле невидимая, фрагментарная, похожая на дух сущность, называемая Учителем, создала всех других – и детей, и монстров, – и поэтому он один нес ответственность за их преступления.Если эти двадцать четыре человека сольются в одного, получится Учитель. Получится цельный Билли. Как это почувствовать? Будет ли он знать об этом? Доктор Кол должен познакомиться с Учителем. Это важно для лечения. И писателю тоже нужен Учитель, чтобы узнать все, что случилось…Билли закрыл глаза и почувствовал странное тепло, поднимающееся от ног вверх, в туловище, в руки, в плечи, в голову. Он ощутил вибрацию и пульсацию. Он посмотрел вниз и увидел пятно, яркое пятно света, слепящее глаза. Глядя вниз, он понимал, что они должны встать на пятно, все вместе, сразу. Потом они оказались на пятне, в пятне… прошли сквозь пятно… падают… мчатся сквозь внутреннее пространство… все люди плывут вместе… скользят вместе… соединяются…А потом он оказался на другой стороне.Миллиган сжал руки и протянул их вперед, глядя на них. Теперь он знал, почему ему не удавалось стать цельным: другие не были выявлены. Все личности, которых он создал, все их действия, мысли, воспоминания с раннего детства Билли до этого момента теперь вернулись к нему. Он знал и свои положительные творения, и свои неудачи – тех самых «нежелательных», которых Артур пытался контролировать и прятать. Теперь Билли знал всю свою историю: их глупости, их трагедии, их еще нераскрытые преступления. И еще он знал, что, когда подумает о чем-то или вспомнит и расскажет об этом писателю, остальные двадцать три тоже услышат это и узнают историю своих собственных жизней. Раз они будут знать, амнезия исчезнет – и они уже никогда не смогут быть такими же. Это печалило его, словно он потерял что-то. Надолго ли?Билли почувствовал, что кто-то идет по коридору, и обернулся, чтобы увидеть, кто к нему идет. Он понимал, что все его части знают маленького доктора.Доктор Кол шел по коридору к сестринскому посту и увидел (как ему сначала подумалось) Билли, который сидел в кресле возле комнаты с телевизором. Но в тот момент, когда его пациент встал и обернулся, Кол понял, что это не Билли или кто-то из его личностей, которых он видел раньше. Свободная поза, обезоруживающе открытый взгляд… Кол догадался, что что-то произошло, и понял, что для пациента очень важно, чтобы его доктор почувствовал это, не спрашивая ни о чем и не ожидая объяснений. Нужно было рискнуть. Кол скрестил руки на груди и посмотрел прямо ему в глаза:– Ты – Учитель, не так ли? Я ждал тебя.Учитель посмотрел на него с высоты своего роста и кивнул, слегка улыбнувшись:– Вы смели мою защиту, доктор Кол.– Я не делал этого, ты же знаешь. Просто пришло время.– Ничего не будет по-прежнему.– А ты хочешь, чтобы все оставалось по-прежнему?– Думаю, что нет.– Теперь ты сможешь рассказать писателю всю историю. Сколько ты помнишь?Учитель не отрываясь смотрел на него.– Все. Я помню, как Билли принесли в больницу во Флориде, когда ему был всего месяц и он чуть не умер, потому что у него была опухоль в горле. Я помню его настоящего отца, еврея Джонни Моррисона, комедианта и конферансье, который покончил жизнь самоубийством. Я помню первого друга детства Билли, которого он себе вообразил.Кол с улыбкой кивнул и похлопал его по руке.– Хорошо, что ты с нами, Учитель. Еще многое нужно узнать.Книга втораяСтановление учителяГлава седьмая1Дороти Сэндз вспоминает март 1955 года. В тот день она дала лекарство своему одномесячному ребенку и взяла его на руки. Вдруг она увидела, что личико ребенка покраснело, а вокруг рта появилось белое кольцо.– Джонни! – закричала она. – Билли надо в больницу, срочно!Джонни Моррисон прибежал на кухню.– Он не может сглотнуть! – кричала Дороти. – У него все выливается! Посмотри, что с ним сделалось от этого лекарства!Джонни позвал Мими, домработницу, чтобы присмотрела за Джимом, а сам побежал заводить машину. Дороти вынесла Билли, и они поехали в больницу «Маунт-Синай», в Майами-Бич.В приемном покое молодой врач-интерн посмотрел на ребенка и сказал:– Боюсь, леди, что вы опоздали.– Он жив! – крикнула она. – Ты, сукин сын, делай что-нибудь!Словно очнувшись от крика матери, интерн взял ребенка на руки и сказал, заикаясь:– Мы… мы сделаем все, что можем.Медсестра у конторки стала заполнять анкету поступившего больного:– Имя и адрес ребенка?– Уильям Стэнли Моррисон, – сказал Джонни. – 1311 Норт-Ист, Сто пятьдесят четвертая улица, Северный Майами-Бич.– Вероисповедание?Джонни посмотрел на Дороти. Она знала, что он хотел сказать «иудей», однако, увидев выражение ее лица, промолчал.– Католик, – сказала она.Джонни Моррисон повернулся и пошел в комнату ожидания. Дороти последовала за ним, тяжело опустилась в пластиковое кресло и стала смотреть, как он закуривает одну сигарету от другой. Она знала, что ее муж до сих пор не был уверен в том, что Билли действительно его сын: уж очень он отличался от темноволосого смуглого Джима, родившегося на полтора года раньше. Джонни был так счастлив, что нашел себе жену, что у него родился сын Джимбо. Он купил дом – оштукатуренный и покрашенный розовой краской, с пальмой во дворе. Для людей шоу-бизнеса важно иметь свой дом, свой очаг, повторял Джонни. Жизнь Дороти стала лучше, чем жизнь с ее бывшим мужем Диком Джонасом в Секлвилле, штат Огайо.Дороти понимала, что для Джонни наступили плохие времена. Его шутки уже не были так остроумны, антрепренеры охотнее заключали контракты с молодыми комиками, а Джонни все больше отходил на задний план. Когда-то он был классным конферансье и музыкантом, а теперь, вместо того чтобы работать на сцене, пристрастился к картам и виски. В последнее время он стал выпивать перед первым выходом, а к последнему шоу уже и лыка не вязал. Продолжая представлять себя публике как «наполовину музыкант, наполовину остряк», теперь он с полным правом мог добавить «и на два пальца виски».Нет, это был не тот Джонни Моррисон, который устраивал ее вокальные выступления и следил, чтобы в доме все было хорошо, защищая от жизни свою двадцатидвухлетнюю «румяную фермерскую девчонку из Огайо». Это был не тот Джонни, рядом с которым она чувствовала себя в безопасности и могла с гордостью заявлять потенциальным ухажерам: «Уберите руки, ребята, я девушка Джонни Моррисона!»Теперь, думала она, ослепший на один глаз, коренастый как борец, в свои тридцать шесть Джонни был ей скорее отец, чем муж.– Ты не должен так много курить, – сказала она.Джонни загасил сигарету в пепельнице и сунул руки в карманы.– Сегодня мне не хочется выступать.– Ты слишком много пропустил в этом месяце, Джонни.Дороти замолчала под его колючим взглядом. Джонни открыл рот, чтобы сказать что-то, и она уже приготовилась услышать резкость, но в этот момент в приемный покой вошел доктор.– Мистер и миссис Моррисон, я думаю, с вашим ребенком будет все нормально. У него опухоль в пищеводе, но мы с ней справимся. Сейчас состояние стабильное. Можете идти домой. Если будут какие-то изменения, мы позвоним.Тогда Билли выжил. Но в первый год своей жизни он почти не покидал больницу в Майами. Когда у Дороти и Джонни были совместные гастрольные контракты, Билли и Джимбо оставались с Мими или в детском саду.Через год после рождения Билли Дороти забеременела в третий раз. Джонни предложил ей сделать аборт на Кубе. Она отказалась, потому что, как она объяснила своим детям годы спустя, это был бы смертный грех. Кэти родилась 31 декабря 1956 года. Стоимость медицинских услуг ошеломила Джонни. Он еще больше залез в долги, еще больше стал играть и пить. В конце концов Дороти узнала, что долг достиг шести тысяч долларов. Она поругалась с ним, и Джонни побил ее.Осенью 1957 года Джонни был госпитализирован с диагнозом «тяжелая форма алкоголизма и депрессия». 19 октября его отпустили домой по случаю пятилетия Джимбо, которое собирались отмечать на следующий день. В тот же вечер, возвратившись поздно с работы, Дороти нашла его спящим за столом, с наполовину опорожненной бутылкой виски, а на полу валялся пустой пузырек из-под снотворного.2Учитель помнил, что первый внутренний друг Билли был безымянным. Как-то раз, за четыре месяца до своего четвертого дня рождения, когда Джимбо не захотел играть с ним, Кэти была еще слишком мала, а отец не мог оторваться от книги, Билли сидел в своей комнате, чувствуя одиночество и скуку. Затем он увидел черноволосого темноглазого мальчика, который сел напротив и стал на него смотреть. Билли подтолкнул к нему оловянного солдатика. Мальчик взял его, положил в грузовичок и стал катать машинку взад-вперед, взад-вперед. Они не разговаривали, но даже молчать было лучше, чем быть одному.В тот вечер Билли и маленький безымянный мальчик видели, как его отец пошел и взял пузырек с таблетками. В зеркале отражалось папино лицо, когда он высыпал на ладонь таблетки и все их проглотил. Потом папа сел за стол, Билли лег в свою кроватку, а маленький безымянный мальчик исчез. В середине ночи Билли проснулся от маминого крика. Мама бросилась к телефону и позвонила в полицию. Джимбо и Билли стояли у окна и смотрели, как папу положили на носилки и увезли в машине с «мигалкой».В последующие дни папа не приходил, чтобы поиграть с ним. Мама была очень расстроена и занята, Джимбо не было рядом, а Кэти была слишком мала. Билли хотел поиграть с Кэти, поговорить с ней, но мама сказала, что она еще маленькая и он должен обращаться с ней очень осторожно. Поэтому, когда ему опять стало одиноко и скучно, он закрыл глаза и заснул.Кристин открыла глаза и подошла к кроватке Кэти. Когда Кэти заплакала, по выражению ее лица Кристин поняла, чего она хочет, и пошла к красивой тете, чтобы сказать, что Кэти голодна.– Спасибо, Билли, – сказала Дороти. – Ты хороший мальчик. Посмотри за малышкой, а я приготовлю ей еду. Потом приду и почитаю тебе сказку, прежде чем идти на работу.Кристин не знала, кто такой Билли и почему ее так назвали, но она обрадовалась, что может играть с Кэти. Она взяла красный мелок и подошла к стене возле кроватки, чтобы нарисовать Кэти куклу.Тут Кристин услышала, что кто-то входит. Она подняла глаза и увидела красивую тетю, которая сердито смотрела на стену и на красный мелок в ее руке.– Это плохо! Плохо! Плохо! – закричала Дороти.Кристин закрыла глаза и ушла.Билли открыл глаза и увидел, что мама очень сердится. Когда она схватила и стала трясти его, он испугался и заплакал. Он не знал, почему его наказывают. Потом он увидел рисунок на стене и удивился, кто мог сделать это.– Я не плохой! – сквозь слезы проговорил он.– Ты нарисовал это на стене! – крикнула мама.Он отрицательно покачал головой:– Это не Билли. Это Кэти сделала, – сказал он, показав на кроватку.– Ты не должен обманывать, – сказала Дороти, больно тыкая пальцем в его маленькую грудь. – Обманывать нехорошо. Ты попадешь в ад, если будешь врать. А теперь марш в свою комнату!Джимбо не захотел говорить с ним. Билли подумал, что, может быть, это Джимбо изрисовал стену. Он немного поплакал, а потом закрыл глаза и уснул…Когда Кристин открыла глаза, она увидела большого мальчика, спавшего у противоположной стены. Она поискала глазами какую-нибудь куклу, чтобы поиграть с ней, но увидела только солдатиков и машинки. Такие игрушки ей были не нужны. Она хотела куклу с бутылочкой и соской, и еще ей понравилась кукла Неряха Энн, которая принадлежала Кэти.<img src="http://loveread.me/img/photo_books/10119/i_005.jpg" alt="" class="fr-fic fr-dii fr-draggable " style="" />«Кристин».Рисунок карандашом, выполненный АлленомКристин выскользнула в коридор. Она заглянула в три комнаты, прежде чем нашла кроватку Кэти. Малышка спала, поэтому Кристин взяла Неряху Энн и вернулась в свою кровать.Утром Билли попало за то, что он взял куклу Кэти. Дороти нашла куклу в его кровати и стала так трясти его, что он испугался, как бы у него не отвалилась голова.– Не смей этого делать! – крикнула мать. – Это кукла Кэти.Кристин поняла, что должна быть осторожной, играя с Кэти, когда мама Билли находится рядом. Сначала она думала, что мальчик, спящий в другой кровати, и есть Билли, но все звали его Джимбо, и она поняла, что это старший брат. Ее имя было Кристин, но, поскольку все звали ее Билли, она стала отзываться на это имя. Она очень полюбила Кэти. Много месяцев подряд она играла с ней, учила ее словам, наблюдала, как малышка учится ходить. Она знала, когда Кэти хочет есть и какую еду она любит. Она знала, когда у Кэти что-нибудь болело, и говорила Дороти, если что-то было не так.Они вместе играли. Кристин и Кэти нравилось наряжаться, когда мамы не было дома. Они надевали на себя платья, туфли, шляпы Дороти и представляли, что они поют в ночном клубе. Больше всего Кристин любила рисовать для Кэти, но на стенах она больше не рисовала. Дороти купила ей много бумаги и цветных мелков, и все говорили, что Билли очень хорошо рисует.После выхода Джонни из больницы Дороти стало одолевать беспокойство. Когда он играл с детьми или пытался сочинять новые песни и интермедии для шоу, казалось, что он совсем вылечился. Но когда Дороти не видела, он тут же бежал к телефону звонить букмекерам. Она пыталась остановить его, но Джонни кричал на нее и даже бил. Потом он переехал жить в мотель, не провел Рождество с детьми и не пришел домой в день рождения Кэти, в канун Нового года.18 января Дороти разбудил звонок из полиции. Тело Джонни было найдено в его фургоне, припаркованном у мотеля. Шланг от выхлопной трубы был просунут в заднее окно. Джонни оставил предсмертное письмо на восьми страницах, в котором плохо отзывался о Дороти и наказывал заплатить несколько его личных долгов из страховки.Когда Дороти рассказала детям, что Джонни ушел на небеса, Джимбо и Билли подошли к окну и посмотрели вверх на небо.На следующей неделе кредиторы сказали, что лучше ей заплатить те шесть тысяч долларов, которые задолжал Джонни, иначе что-нибудь случится с ней или с ребятишками. Дороти срочно уехала с детьми сначала к своей сестре Джо Энн Басси в Ки-Ларго, а потом вернулась в Секлвилль. Там она встретилась со своим бывшим мужем Диком Джонасом. После нескольких свиданий и обещаний, что он исправится, она вновь вышла за него замуж.3Билли было почти пять лет, когда однажды утром он пришел на кухню и встал на цыпочки, чтобы достать со стола кухонное полотенце. Внезапно горшок для теста, который стоял на столе, упал и разбился. Билли попытался сложить кусочки вместе, но они не складывались. Услышав, что кто-то идет, он задрожал. Он не хотел, чтобы его наказывали и делали ему больно.Он понимал, что сделал что-то плохое, но не хотел знать, что сейчас произойдет, не хотел слышать, как мама будет кричать на него. Он закрыл глаза и уснул…Шон открыл глаза и огляделся. Он увидел на полу разбитый горшок и в недоумении посмотрел на него. Что это? Почему горшок разбит? Почему Шон оказался здесь?Вошла симпатичная женщина, посмотрела на него и задвигала губами, но Шон ничего не слышал. Она все трясла и трясла его и больно тыкала пальцем ему в грудь. Лицо ее покраснело, губы продолжали двигаться. Мальчик не понимал, почему она сердится на него. Женщина потащила его в комнату, втолкнула внутрь и закрыла дверь. Шон сидел в мертвой тишине, не зная, что произойдет дальше. Потом он уснул.Билли открыл глаза и съежился, ожидая побоев за разбитый горшок, но ударов не последовало. Как он попал обратно в свою комнату? Что ж, он уже начал привыкать к тому, что где-то находится, потом закрывает глаза, открывает их – и он уже в совершенно другом месте и в другое время. Билли думал, что так происходит со всеми. Ему уже случалось бывать в ситуациях, когда его называли вруном, наказывали за то, чего он не делал. Но сейчас впервые он что-то сделал, потом проснулся – и его не ругали. Интересно, когда мама накажет его за разбитый горшок? Билли нервничал и провел остаток дня в своей комнате. Хотелось, чтобы Джимбо пришел домой из школы или чтобы показался тот маленький черноволосый мальчик, который раньше играл с его солдатиками и машинками. Билли зажмурился, надеясь, что мальчик появится. Но ничего не произошло.Странно, но с тех пор Билли никогда не чувствовал себя одиноким. Всякий раз, когда ему становилось одиноко, скучно или грустно, он просто закрывал глаза. Открыв глаза, он обнаруживал себя в другом месте, и все было по-другому. Бывало, глаза закрывались, когда на улице ярко светило солнце, а когда открывались – вокруг была ночь. Или наоборот. Бывало и так, что он играл с Кэти или с Джимбо, мигнул – и вот уже сидит на полу в одиночестве. После таких случаев Билли порой обнаруживал на руках красные пятна, а иногда болело пониже спины, словно его отшлепали. Но самого его не шлепали и не трясли. И он был рад, что избежал наказания.4Дороти прожила с Диком Джонасом год. Потом ситуация стала невыносимой, и она ушла от него во второй раз. Чтобы содержать себя и детей, она работала официанткой в клубе и пела в коктейльных залах, таких, как «Континенталь» или «Цилиндр». Дети стали ходить в школу Святого Иосифа в Секлвилле.В первом классе Билли учился хорошо. Монахини хвалили его рисунки. Он мог быстро делать наброски, и его умение пользоваться светотенью поражало. Но во втором классе сестра Джейн Стефенс поставила себе целью, чтобы он писал и рисовал правой рукой:– Уильям, в твоей левой руке сидит дьявол. Мы должны его выгнать.Он увидел, как она взяла линейку, и закрыл глаза…Шон огляделся и увидел направляющуюся к нему женщину в черном платье и ослепительно белом нагруднике, с линейкой в руке. Он знал, что находится здесь для того, чтобы его наказали. Но за что? Губы ее задвигались, но он ничего не слышал. Он только стоял, съежившись и глядя в ее красное, сердитое лицо. Она схватила его левую руку, подняла линейку и стала молча бить его по ладони.Слезы побежали по щекам Шона, и он опять не мог понять, почему он здесь и почему его наказывают за то, чего он не делал. Это было несправедливо.Когда Шон ушел, Билли открыл глаза и увидел уходящую от него сестру Стефенс. Он посмотрел на свою левую руку и увидел красные рубцы, почувствовал, как они горят. Еще он почувствовал что-то на лице и потрогал щеку правой рукой. Слезы?Джимбо никогда не забывал, что, хотя он и был на год и четыре месяца старше своего брата, это семилетний Билли подговорил его убежать из дома тем летом. Билли сказал ему, что они возьмут с собой еду, нож, что-нибудь из одежды и пойдут на поиски приключений, чтобы стать богатыми и знаменитыми. Планы и решимость младшего брата так подействовали на Джимбо, что он согласился.Братья тайком вышли из дома и пешком двинулись из Секлвилля мимо новостроек к большому полю, заросшему клевером. Билли показал на пять или шесть яблонь, стоявших в центре поля, и сказал, что там они устроят привал, чтобы поесть. Джимбо последовал за братом под яблони.Пока мальчики сидели, привалившись к стволам, ели яблоки и говорили об ожидающих их приключениях, Джимбо почувствовал, что ветер нарастает. С яблонь посыпались яблоки.– Эй, – сказал Джимбо, – вроде гроза собирается.Билли огляделся:– Посмотри на пчел!Джимбо увидел, что над полем роятся и жужжат пчелы.– Они покрыли все поле. Они нас закусают до смерти. Мы попались. Помогите! Помогите! – закричал он. – Кто-нибудь, помогите нам!Билли стал быстро собирать вещи.– Когда мы подходили к полю, пчелы нас не жалили. Значит, мы должны уйти с поля тем же путем, но только бегом. За мной!Джимбо перестал кричать и побежал за ним. Братья промчались через поле и выбежали на дорогу без единого укуса.– Молодец, быстро сообразил! – похвалил его Джимбо.Билли глянул на темнеющее небо:</blockquote>

Проверка