JavaScript отключён. Чтобы полноценно использовать наш сайт, включите JavaScript в своём браузере.

Ответить в теме

Сообщение: <blockquote data-quote="Маруся" data-source="post: 679344" data-attributes="member: 1">ЗАКОНЫ О ПРЕЛЮБОДЕЯНИИЭти два важных нравственных вопроса — место женщины и излишнее потребление — получили новое освещение в правление Августа, когда общественно опасным и уголовно наказуемым преступлением было объявлено прелюбодеяние. Новый закон обязывал мужа подавать в суд на жену, заподозренную в измене; в противном случае мужа могли обвинить в сводничестве. В случае подтверждения обвинения брак с неверной женой подлежал немедленному расторжению. По тому же закону отцу дозволялось у.бивать на месте собственную замужнюю дочь и ее любовника, если он застиг их за преступным совокуплением в собственном доме или во владениях своего зятя. А вот мужу у.бивать жену-изменницу на месте преступления запрещалось даже в собственном доме, да и любовника разрешалось карать смертью лишь в том случае, если тот уже обесславлен, то есть ранее по суду был поражен в правах за infamia. При этом само понятие прелюбодеяния распространялось далеко не на всех и трактовалось неочевидно. Знатный муж считался изменившим жене лишь в случае связи со столь же знатной матроной; все прочие контакты считались дозволительными. А вот жене мог быть вменен в вину любой эпизод интимной близости — хоть с равным по статусу, хоть с рабом. Зато рабыням и проституткам вступать в любые связи не возбранялось вовсе. Косвенным указанием на серьезность закона служил хотя бы такой момент: при рассмотрении обвинений в прелюбодеяниях в судах (если и когда дело до них доходило) допускалось свидетельствование рабов/рабынь против хозяев/хозяек.Зачем Августу понадобилось ужесточать законодательство в сфере семейного права? Прежде всего, первый император был решительно настроен на укрепление расшатавшихся на закате республики нравственных устоев и института брака. После двух поколений жизни на фоне гражданских войн и смут данные законы должны были послужить римлянам моральной опорой во всех аспектах жизни нового римского мира под властью божественного императора. Не исключено, что и сам политический хаос в какой-то мере считался производным от свободы нравов, а единственным способом восстановления порядка представлялось цементирование института семьи. Впрочем, эффективность ужесточения семейного законодательства была не бесспорна. Зато рабы, получив право свидетельствовать против хозяев, занялись массовым доносительством. Так что при Тиберии, сообщает Тацит, если раньше государство страдало от порчи нравов, то теперь — от законов (Анналы, III.25). Некая знатная замужняя дама по имени Вистилия пыталась было перехитрить закон, попав в официальный список проституток, дабы в дальнейшем прелюбодействовать безнаказанно. Взбешенный сенат отреагировал принятием дополнительной статьи закона, согласно которой женщина, избегающая наказания за прелюбодеяние таким путем, всё же может быть осуждена (Дигесты, XLVIII.V.11.2). Вистилию отправили в пожизненную ссылку на греческий остров Серифос, а ее мужа едва не осудили за пособничество.Прелюбодейство совершенно определенно вызывало у римских властей серьезную озабоченность, а у граждан — опасения быть уличенными в этом правонарушении. В «Оракулах Астрампсиха» есть вопрос: «Поймают ли меня на прелюбодеянии?» Сама формулировка указывает, что опасения вызывал именно риск попасться, а любовная связь на стороне сама по себе не считалась чем-то из ряда вон. Именно теме переживаний посвящена часть ответов: «не переживай»; «не бойся». Но это означало удачный исход, а ведь можно было услышать: «плохо твое дело». Другой вопрос, чего конкретно опасались изменщики — правосудия или гнева обманутых супругов. Историк Кассий Дион рассказывает, как, будучи консулом (в начале III века), обнаружил тысячи нерассмотренных исковых заявлений, и поясняет, что правивший в ту пору император Септимий Север пытался поощрять верность в браке и принимал законы о супружеской неверности. Количество дел по данному обвинению закономерно увеличилось (одного только Диона ожидали три тысячи заявлений), но лишь очень немногие привлекались к суду по таким обвинениям, и государь потерял интерес к этим вопросам. Далее, чтобы показать, насколько распространены были адюльтеры (по крайней мере, среди аристократии), Дион рассказывает следующий исторический анекдот. Жена знатно — го каледонца, прибывшего вместе с нею в Рим по приглашению Севера, ответила на колкости императрицы Юлии Августы относительно слишком вольных отношений британских женщин с мужчинами: предпочтительнее открыто вступать в связь с наилучшими мужчинами, нежели позволять втайне соблазнять себя наихудшим (Римская история, LXXVII.16).Кое-кто не стеснялся открыто пренебрегать законами, как, например, Юлия, дочь императора Августа, которую сенат по его личному распоряжению сослал на остров. Отец лично запретил давать ей в ссылке вино и подпускать к ней мужчин, включая прислугу (Светоний, Божественный Август, 65). Пример Овидия показывает, что и литераторы-аристократы не прочь были посмеяться над официально узаконенным пуританством, сочиняя направленные против него литературные произведения. Прямо в правление всё того же Августа Овидий написал поэму «Наука любви» (Ars amatoria) — стихотворный курс обучения соблазнению и свободной любви, являвшийся, в сущности, открытой диверсией против попыток Августа перевоспитать римлян и наиболее вероятной причиной ссылки поэта в 8 году в захолустный черноморский городишко Томы (современная Констанца в Румынии).В целом было похоже, что законы против прелюбодейства нацелены на борьбу с означенным пороком прежде всего среди высшего класса, а ко всем прочим римлянам относились более или менее опосредованно. Законы эти носили скорее символический характер и должны были создать атмосферу нетерпимости к распущенности, а не вызвать гонения на прелюбодеев. В этом смысле они ничем не отличались от множества других римских законов, на контроль за исполнением которых у государства не хватало ресурсов. Нормы, закрепленные в законах эпохи Августа, указывают римлянам на благотворность следования традициям даже на фоне социальных перемен. Подтвердив верность патриархальным ценностям, Август ловко переиначил предания о римском прошлом под новые нужды. Народ воспринял такую манипуляцию как должное, поскольку следование традициям всегда было залогом стабильности, которая и вела Рим от одного успеха к другому. Но исчезла ли у римлян привычка предаваться сомнительным утехам за запертыми дверьми? В этом мы сильно сомневаемся.</blockquote>

Проверка